Апостолы судьбы

– Назначили какую-то второстепенную личность, но он не спешит знакомиться ни с делом, ни с ней.

– То есть шансы на оправдание или условный срок минимальны?

– Их нет, Сережа. Психиатры из Сербского дали заключение, что она не была в состоянии аффекта в день убийства. Это умышленное.

– А если все же…

– Гадалки не будет в деле, это мое последнее слово. Я не клоун и не хочу слышать радостный смех судьи и присяжных.

– Я у девочки был, у Марины.

– Зачем?

– Просто так. Куклу принес и клубнику. Она маме привет передала и сказала, что ждет ее.

– Привет Галине передам.

– В салон позвонил, с Верой пообщался.

– И что намурлыкала рыжая кошка?

– Что хозяйка похоронила мать и вышла на работу.

– Я не буду общаться с уродом, способным предсказать смерть собственной матери с точностью до минуты.

– Вот в этом ее обвинять вряд ли можно. Я в Интернете порылся. Оказывается, Мессинг тоже предсказал смерть своей жены с такой же точностью, а потом чуть не умер от горя. Страшный дар. И совершить любое преступление с его помощью – нет проблем. Ты не можешь не попытаться что-то узнать.

– Ладно, убедил. Мне кажется, ты сам загипнотизированный. Но поеду не сейчас. Через несколько дней. Вообще неудобно допрашивать человека сразу после похорон матери, не имея на то никаких формальных оснований.

* * *

Алена поставила машину у подъезда с мраморной отделкой и придирчиво осмотрела Дину. Темно-синий брючный костюм, серый полушубок из искусственного меха, волосы, собранные на затылке, и ни капли косметики.

– Ты выглядишь как вдова. О, господи, прости. Я знаю, что ты потеряла мужа. Просто твой естественный образ – это девушка-мечта, у которой не бывает горя, как у других женщин. Я к тому, что ты правильно оделась. Есть план по раскрытию возможного обмана?

– Да, он очень простой. Той колдунье, которую я сама нашла, я повесила лапшу на уши. Этой – скажу правду. Короче, все по обстоятельствам.

– Так что же именно вы хотите узнать? – Ирина долго смотрела на снимок, который Дина протянула ей, а потом прямо, почти требовательно посмотрела ей в глаза. Дина ответила таким же прямым взглядом. – Вы сами мне сказали, что этот человек умер. Что вас теперь беспокоит?

– Это мой друг. Он известный ученый, специалист по особо важным экспертизам. Он умер внезапно, во время следствия по одному тяжелому преступлению, которое пытались замять серьезные люди. Настолько серьезные, что я не верю в естественность его смерти.

– Вам очень нужно это знать?

– Да.

Ирина глубоко вздохнула и закрыла глаза. Руки с тонкими пальцами безжизненно лежали на снимке. Дина увидела, как вдруг затрепетали длинные ресницы на смуглых щеках. Она не догадывалась, что Ирина сейчас уже не здесь, не в уютном кабинете. Она у холодного стола в морге. Резиновые руки патологоанатома, блеск скальпеля, сердце. Золотое сердце… Дальше, дальше… Тонкие пальцы мелко задрожали, сквозь сжатые зубы вырвался стон…

Дина с ужасом смотрела в широко открытые, страшные глаза Ирины, в которых были смерть и нечеловеческая боль.

– Сейчас, – пробормотала Ирина. – Сейчас. Одну минуту. – Она сжала виски руками, затем закрыла ладонями лицо. Ровно через минуту перед Диной вновь сидела строгая, красивая, спокойная женщина, которая внимательно смотрела на нее.

– Что? – не выдержала Дина.

– Я скажу. Я знаю этого человека. Это Александр Васильевич Масленников. Он в нашем институте заведовал кафедрой патологоанатомии. Но мне было неизвестно о том, что он умер. Он не убит и не отравлен. У него практически разложились легкие. У больших ученых так бывает: вовремя не помогли себе, а потом уже было поздно. Он работал, испытывая страшные мучения, невыносимую боль. Но он, как вы говорите, работал.

– Я даже не знаю, что сейчас чувствую, о чем хотела бы вас спросить…

– Если вы не знаете, как проверить мою информацию, могу вам помочь. Нужно поговорить с патологоанатомом, который делал вскрытие.

– А его жена сказала, что семья отказалась.

– На самом деле оно было. Вас устроила моя консультация? Или вы хотите меня еще каким-то образом проверить?

– С чего вы взяли, что я вас проверяю?

– Ничего сверхъестественного. Просто ко мне приходят не только темные бабки. Бывают и образованные, умные женщины, которые пытаются перехитрить самих себя.

– Я вам не понравилась?

– Как вы можете не понравиться. Наоборот, я жду, когда вы спросите о том, ради чего на самом деле пришли.

– Вот… – Дина положила на стол перед Ириной фотографию Кати. – Это моя подруга. С ней что-то произошло. Непонятный эмоциональный срыв, что ли. Она попала в психиатрическую клинику.

– Надеюсь, для врачей клиники этот срыв не является чем-то непонятным?

– Представьте себе, является.

– Поищите других врачей.

– Мы нашли лучшего. Известного профессора психиатрии. Он не считает случившееся болезнью. Он полагает, что мы имеем дело со случаем криминального гипноза, если это так можно назвать.

– Вы меня просто просвещаете. Не знала, что у нас есть такие профессора-вольнодумцы. Но сейчас эта женщина находится не в больнице. Что же вас беспокоит?