Апостолы игры

– Я останусь с ней здесь, – Сказал вдруг Шмель, глядя прямо на брата. – Помогать. Что-нибудь. У меня нет дел в Литве, а в Лондон через пару недель я и отсюда могу вылететь.

– Лондон, кстати, не резиновый чтобы туда просто так летать… – пробормотал вполголоса Кишкис. Почувствовав, что привлёк всеобщее внимание, поднял голову. – Игра, говорю, у нас завтра ответственная. Если продуем, то не факт, что в Лондон вообще кому-то, кроме меня, лететь надо будет. Давайте уже определимся, перейдём к «жили они долго и счастливо» и пойдём домой, а?

– А где дом? А нет дома…

– Что-то ты сегодня в ударе… – Заяц посмотрел на Демона. Тот равнодушно пожал плечами, не собираясь отвечать за близкие ему, но непонятные большинству других цитаты. Кишкис вдруг проникся сочувствием к Огневу. На секунду.

– Хорошо, тогда, бездомные, возвращаемся в гостиницу. Но серьезно, давайте продолжать. Уж, что дальше?

– Дальше…. – пока все смотрели на Ужа, сам Уж смотрел на небо. Вернувшись вниз, мягко улыбаясь, обратил взгляд к девушке. – Дальше Изабелла остаётся у нашего друга, если тот не против. Если может – молится, если может – спокойно спит этой ночью. Утром просыпается в радостном настроении и сохраняет его до вечера, когда мы приведём сюда такого же радостного Михаила. И тогда пусть Бог благословит их. А сейчас…

– А сейчас мы пойдём и сфотографируемся с нашими новыми друзьями, – твёрдо по-капитански сказал Кость, закрывая обсуждение всех организационных вопросов. – Армандо, мы были бы благодарны, если и вы присоединитесь. Вы, оказывается, мало того, что человек замечательный, так ещё и легенда баскетбола. Это была бы огромная честь для нас…

Пока все выстраивались в кадре, оказавшийся рядом с Армандо Внук спросил:

– Кстати, если я правильно помню, вы очень рано и неожиданно закончили играть. Почему?

– Моей стране не нужны спортсмены, – ответил фонарщик, улыбаясь в объектив фотоаппарата. Оскар хотел чтобы все его сотрудники и все литовцы были в кадре, Шмель не хотел отпускать Изабеллу и фотографировать в результате попросили кого-то из прохожих. – Не так сильно, как врачи и целители.

* * *

Разобрав план на игру, Толстый отложил планшет.

– Ну что, детки, момент истины! Литве нужна Олимпиада, и лично я считаю – нам лучше победить сегодня. Играть потом за третье место не хочется совершенно… Я всё. Кто-нибудь хочет что-то добавить? Кость?

Вообще, на взгляд тренера, атлеты хоть и были менее нервными и разболтанными чем пару игр назад, всё-таки не были достаточно погружены в атмосферу главной игры турнира. Он мог, конечно, задвинуть самостоятельно. Снова про всё, через что прошли, про то, кто они и как круто, что они здесь, про то, что все это значит и для болельщиков, и для них. Но от него это звучало бы слишком по-тренерски, слишком мотивационно. Нужно было, чтобы парни сами поймали волну. Например, с помощью капитана.

К неудовольствию Довидаса, Потёмкинас отрицательно покачал головой. В поисках помощи тренер отчаянно посмотрел на Лиздейку, но встал Кишкис.

– Я скажу. Вчера один местный житель заметил, что его стране не нужны баскетболисты – нужны врачи. Что ж… Я точно знаю, что Литве врачи не нужны. Врачи, учителя, пенсионеры, студенты, продавцы и строители… Даже дети. Нет. Более того, лично я сомневаюсь, что Литве нужны и баскетболисты. Боюсь, даже сам баскетбол ей уже не особенно нужен. Согласитесь, был бы я неправ, вместо нас в этой раздевалке сидели бы другие люди. Вы понимаете всё не хуже меня, за то время, что мы – команда, я не увидел здесь ни одного наивного недалекого простофилю. Романтики и идеалисты – да, как ни странно, среди нас есть. Но нет идиотов. Нет дураков с промытыми «TV-3»48 мозгами. Тоже, кстати, как ни странно. – Заяц перевёл дыхание. – Итак, примем это. Мы здесь не потому что Литве нужен баскетбол. Я здесь не для того, чтобы Литва попала на шестую Олимпиаду подряд. Я здесь потому, что в моей жизни было слишком много ошибок, и каким-то странным, непонятным мне образом, баскетбол – единственная возможность исправить их. Нет, простите, хурму сморозил, не исправить. Понять их, принять их и осознать, что несмотря на них, вместе с ними – я всё-таки чего-то стою. Что я не только пахать за минимум гожусь, как мне недавно заметили. Баскетбол – он вообще про это: что бы ни было раньше, что бы ни сделал до этого ты или кто-то другой, в данный конкретный момент мяч в твоих руках, и только ты решаешь, кто ты на самом деле и чего ты стоишь. После нас, во втором полуфинале играет Россия. Они отказались лететь с нами, тренироваться с нами – мол, мы сброд, не спортсмены. Мы не спортсмены, да. Кто мы? Вот вопрос из-за которого мы играем. Я сказал, – Заяц под весом взглядов сел. В полной тишине прокашлялся Лиздейка. Толстый открыл дверь.

– Порвите их.