Апостолы игры

Ко второй половине матча всё это смешалось в тот, давно забытый вне дозы кураж, когда жизнь приобретает цвет, цвета сливаются с музыкой в голове, чувство вины отступает, и вырастают крылья. И всё правильно. И всё как должно. И жизнь прекрасна. Крылья жужжат, жужжат трибуны, смычок в голове резко бьёт по струнам, рвёт ритм. Мяч бьёт по паркету, рвёт ритм, кольцо расширяется, жизнь удаётся. Этот кураж раньше позволял ему сдерживать слёзы, отпускать брата – и играть, выигрывая в любом дворе, на любом кольце, против старших, против взрослых, против вернувшихся домой на каникулы студентов-физкультурников. За этим, точнее, очень похожим, чудесно этот заменявшим, куражом он возвращался к «винту» после всех его покаяний и слёз перед стаей, когда груз вины становился непомерным, а и без того серая жизнь – блеклой. Именно этот кураж и был жизнью, той, чью красоту описывала скрипка, чью интенсивность объясняла игра, ту, ради которой всё это имело смысл. Интересно, та девочка чувствовала когда-нибудь это? Успела? Успеет?

Погруженный в свою среду, захваченный игрой, Миха не слишком следил за тренерским планом. Он чувствовал, что играет хорошо, знал, что команда ведёт в счёте и ведёт во многом благодаря ему. Ему было почти правильно. Он чувствовал себя почти настоящим. Когда тренер – да, он же, кажется, сушить игру хотел – заменил его, на скамейку Шмель садился почти счастливым.

А потом он увидел. Хост. Владелец, хозяин. Малолетняя скрипачка с закатывающимися глазами. Мистер вонтс драгс? Мистер вонтс ми? Та, которой, повезет ещё меньше, чем повезло в жизни ему. Та, которая, может даже так и не поймёт, что за всем этим – улицей, наркотиками, вечным отсутствием тепла и покоя, грязью – есть что-то прекрасное. Что скрипка, которую она держит, стоя на углу, – ключ, а не просто дополнительный инструмент боли и унижения. Рассмотрев фотографию на телефоне тренера – да, это точно он – Шмель решился: девочку нужно спасти. У него был шанс, должен быть шанс и у неё. Нельзя жить, так и не почувствовав, что жизнь – прекрасна. Ни разу не испытав этого.

Когда «хозяин» встал – парни, кажется, окончательно разобрали венесуэльцев, финал был решён – Шмель пошёл за ним. Что делать, как делать? Спасать девочку.

– Девочка, девочка… Гёл… Мюзик… – схватил его за плечо на пороге спорт-комплекса. Двое гопарей – охранники – тут же подхватили под плечи самого Шмеля. «Хост» повернулся. Всмотрелся. Улыбнулся. Что-то сказал со смешком.

– Гёл, мюзик, гёл…

Венесуэлец нахмурился, но тут же расправил лоб. Рассмеялся.

– So you like my Izzy! Oh, she is sweet! Ok, no prob at all, that’s what we offered in first place… Great game, by the way!44

Грит гэйм… Игра… Это не игра, мудак толстогубый! Игра важна, когда есть что-то настоящее. Есть оно у девочки? Иза… Шмель дёрнулся. Венесуэлец опять рассмеялся.

– You don’t speak English, mate, do you? No prob… – он заговорил очень медленно. – Come with me. You pay me money – I give you a girl. For an hour, for two, for full night if you like. Deal? Or maybe you like this one?45 – показал на свою теперешнюю спутницу.

Кажется, предлагает отвезти. А что – эта? Эта другая. Взгляд… Тоже неправильный, но другая. Девочку нужно спасти. Ту девочку. Надо ехать.

А что дальше? Жизнь.

* * *

В автобусе Кость первым делом заверил Оскара, что оба обезвреженных бандита – не более чем обезврежены. Живы, пульс прощупывается, всё у них ещё будет хорошо. Оскар особо не обрадовался:

– Я думаю, может имеет смысл вернуться и всех пострелять, пока они Дельгадо не предупредили. Они, конечно, сразу к телефону не бросятся – нюхнут, курнут, будут долго обдумывать как Дельгадо отнесётся к тому, что они его сдали… Но до места нам добираться часа два-три, точно решатся за это время.

Макс с Балу синхронно поднялись, но под яростным взглядом Потёмкинаса сели на место. Демон усмехнулся:

– Мигель, скажи Оскару, что в другой раз постреляем: дорога, сам говорит, дальняя, а у нас игра завтра, перед ней, если не выспаться, то хоть поспать надо. Нечего время терять… Кто мне может объяснить, зачем Шмель за этим Дельгадо погнался и при чём тут музыка? Я теряюсь…

– Возможно, имеется в виду та девочка, которую мы с Михаилом и Артурасом вчера видели. Помните, когда Михаил отбился и мы с Артурасом пошли его искать? Он тогда на самого Дельгадо с одной из его девочек и наткнулся. Она на скрипке играла и Михаил явно очень впечатлился, оглядывался на неё всё время, пока Роматис у Дельгадо закупался…

– Роматис что-то на улице покупал? – переспросил Кястас. Автобус под управлением Оскара скользил по вечернему городу. Мигель кивнул.

– Да, он еще меня попросил наличные ему одолжить. Я еще удивился, всё-таки спортсмен…

– Что, Шмель за компанию с Римлянином дунул и добавить приспичило? – Демон, перебив Мигеля, повернулся к Балу. Балу с сомнением покачал головой:

– Нет, Шмель точно чистый был всё это время. Взбудораженный, но когда вы вместе… – Вайдас махнул рукой. Демон поморщившись, промолчал.

* * *