Апостолы игры

Май выдался суетным. Лиздейка не первый год работал в сфере организации и обслуживания спортивных событий, но для проблем, с которыми приходилось сталкиваться в этот раз, его опыт подходил мало. Каролис терялся, получая ответы на разосланное всем участникам команды сообщение: «Смотр команды состоится двадцать девятого мая, во вторник – нам нужно собраться хотя бы за неделю до этого». «Слушай, я тут смотрел билеты – мне дешевле всего получается лететь двадцать седьмого в Каунас. Это же не страшно? Ну, или я могу прибыть двадцать пятого, но тогда только в Ригу, меня нужно будет встретить. Дай знать поскорее…» – Заяц был первым спортсменом на памяти К-1, рассчитывающий время и маршрут своего прибытия на подобное мероприятие, исходя из расценок и расписания бюджетных авиалиний. Но даже это меркло в сравнении с ответом «Дворняг». «Боимся не доследить за Шмелём, в Вильнюсе его к решётке не пристегнёшь – столица, как никак. Будем двадцать шестого утром». Про Шмеля ему объяснил Кость: младший Огнев, запомнившийся Лиздейке по «Стритбаскету-2000» как невероятно талантливый подросток, уже в две тысячи втором году попал в поле зрения полиции в связи с распространением наркотиков. По словам Кости, это было что-то вроде подросткового бунта – его родной брат тогда уже уехал учиться в Вильнюс, а «названные братья», видимо, старались не впутывать «младшего» в свои дела. Плохая компания, попытки доказать собственную крутость, уличное воспитание – в начале две тысячи третьего заляпанное блевотой подобранное с кафеля школьного туалета тело Шмеля увезли на Скорой – и через неделю опекун несовершеннолетнего Миши Огнева Дмитрий забрал из школы документы брата. В криминальных сводках после этого Михаил Огнев не фигурировал, чередуя периоды безработного существования с работами чернорабочим на многочисленных вильнюсских стройках, но зато несколько раз его фамилия попадала в документы вильнюсского приёмного покоя. Так что, несмотря на заверения Демона, сомнения по поводу этого участника команды у Лиздейки оставались – не о «пропить» шла речь. И намек на «решётки» оптимизма не добавлял.

Кроме того, были проблемы и более привычные, хоть и связанные напрямую с уникальностью ситуации. Генеральный секретарь недвусмысленно пообещал оторвать Лиздейке голову, если обо всей этой авантюре общественности станет известно раньше, чем они окончательно от нее откажутся или, что практически невероятно, дадут ей ход. И даже тогда – чем позже, тем лучше. Соответственно, все организационные действия и затраты должны были происходить без упоминания Федерации и без финансирования с её стороны. «Чеки собери, потом компенсируем», – отмахнулся Генеральный от возмущений «руководителя команды».

Помогали члены команды, те, кто в начале мая участвовали в первой организационной встрече и согласились считать проект «Сборная» общим. Уж заверил Лиздейку, что с радостью заберет Зайца из Риги и разместит у себя. Демон пообещал, что им не придётся бронировать зал, и тренировки запросто можно проводить в его школе. Толстый, услышав рассказ Каролиса о «чеках», пообещал позаботиться о форме и спортивном снаряжении.

Оставалась проблема одиннадцатого и двенадцатого игроков. Внук после разговора с Толстым пропал со связи и приходилось только надеяться, что он читает электронные письма Лиздейки, а кандидата на последнее место не было вовсе. Но с этим можно было ждать. В конечном счёте, решил Каролис, десять человек – это на десять претендентов больше, чем было у федерации до конца апреля.

В результате, уже то, что первая встреча команды состоялась, воспринималось её руководителем как безоговорочная победа. Правда, состоялась она только двадцать шестого и сразу в спортзале пустой по случаю субботы школы, и прибытие участников растянулось на полтора часа от назначенного времени. И даже дольше. Тренировка шла уже более получаса, когда дверь открылась, чтобы впустить Внука – задумчивого и слегка смущенного.

– Я знал, что ты придешь! – Толстый приветливо махнул рукой другу. – Форма в раздевалке. Ты не ответил насчет номера, поэтому я наугад заказал, если что – поменяем.

Пранас насуплено посмотрел на тренера.

– Девятый, да? – и обреченно вздохнул, после кивка Толстого.

Проводив взглядом скрывшегося в раздевалке Лубинаса, Довидас подошел к Лиздейке.

– Вот видишь, уже одиннадцать…

– Угу… – Лиздейка рассеянно кивнул. – Что ты обо всем этом думаешь?

– Посмотрим… – Толстый посмотрел прямо в глаза другу и вдруг захохотал. – Ка, да ты чего? Ты что, искренне верил, что стоит им всем собраться в зале, как они превратятся в «Чикаго» образца девяносто шестого? Дай им время свыкнуться с образом…

– Каким? – скептически спросил К-1. – Посмешища?

Толстый мягко покачал головой и улыбнулся, глядя на появившегося на площадке Внука.