Апостолы игры

Они жили в Англии уже четвертый год. Сначала работали «через агентство» в одном цеху, потом – через другое агентство в другом, потом получили контракт в третьем: Андрей как упаковщик, Неринга – в качестве оперативника контроля качества. Поменяли несколько мест проживания: начинали жить в комнатушке «польских общежитий» – многокомнатных домов, которые некоторые предприимчивые поляки снимали у англичан и сдавали в них койкоместа новоприезжим за цену, кажущуюся на первый взгляд дешевле, чем у других, но на самом деле – с учетом условий проживания, непомерно высокую. Потом была комната, снимаемая у индусов, мало чем отличающаяся от «польского варианта», разве что людей в доме было ощутимо меньше и никто не пытался подселить им в комнату еще человека-другого. Потом была комната в доме у английской семьи: вполне прилично, но жизнь вместе с хозяевами всё-таки несколько напрягала. Потом – снимали дом, вместе с парой таких же как они приезжих и только совсем недавно переехали в отдельную квартиру – зарентованный однобедрумный флат, как называли это местные русскоязычные. Следующим этапом в плане был собственный дом и по прикидкам Зайца, не меняя работы, они скопили бы достаточную сумму для депозита на ипотеку года за три, при этом не слишком ощущая, что они именно экономят. Менять работу при таком положении вещей он не собирался. Тем более – ни в ближайшие три года, ни вообще – не собирался возвращаться в Литву. Зачем? – если работая чернорабочим по графику четыре рабочих дня, четыре выходных, он живёт здесь лучше, чем большая часть «среднего класса» на родине. Этого аргумента в объяснениях с оставшимися в Литве родственниками и большинством друзей хватало. Говорить, что просто от мысли о жизни в Литве его тошнит, Заяц считал лишним. По его персональному убеждению, для того чтобы понять как мерзко обстоят дела в Литве достаточно просто иметь глаза и самоуважение. И даже опыт проживания в других странах необязателен, а уж если и он есть… Нет, возвращаться он не собирался, а тех, кто, пожив-поработав на Западе, все же возвращался – считал либо идиотами, либо наивными романтиками, надеющимися, что что-то в стране может поменяться, возможно даже с их помощью. Впрочем, наивных романтиков почти не было – все те, с кем доводилось разговаривать самому Зайцу, планировали возвращаться исключительно ненадолго и только для того, чтобы привести в порядок какие-то дела или вывезти с собой каких-нибудь родственников. В реальность «возвращенцев», рассказывающих литовской прессе о том, как плохо им было за бугром, он не верил, хотя и натыкался иногда на их истории на литовских новостных порталах. «Опять пропаганда ГосДепа», – комментировал он такие статьи жене за ужином, на что та лишь пожимала плечами: «А как им ещё молодёжь удерживать?»

– Значит, не хочешь быть ни Кискиеней, ни Кишкиеней? –вернувшись домой, Андрей снял кроссовки и подошел к жене. Неринга подняла голову от компьютера и потянулась к нему для поцелуя.

– А уж тем более меня не прельщает идея быть Кишкой или Киской.

– Интересно! Значит, ты собираешься отзываться на «Неринга, кис-кис», но в киску при этом превращаться отказываешься?

– Ну… – Неринга медленно поднялась со стула. – Разве что для тебя…

– Всё-таки отвык я без тебя работать… – сказал Заяц, пятнадцать минут спустя, поднимаясь с пола. – Всего-то неполных четырнадцать часов не виделись, а я, представляешь, соскучился!

Переезжая в отдельную квартиру, они вынуждены были выслушать от друзей и знакомых сотню вариаций шутки: «Теперь вы сможете голыми по дому ходить». Не то чтобы Андрей или Неринга испытывали тягу к нудизму, но, как показал опыт, доля истины в этой банальной шутке была. И достаточно ощутимая доля. Неринга поднялась следом и прошла по коридору в спальню, откуда вышла уже в халате.

– Я заметила, зайчик. Бойлер я ещё час назад включила, так что смело можешь идти в душ. Я, конечно, не против наблюдать рядом с собой красивого обнаженного мужчину, но красивый чистый обнаженный мужчина – это, согласись, даже круче!

– Круче, – Согласился Андрей. – А ты мне пока можешь чаю заварить. Сегодня я пью «Lady Grey», я так решил! Тем более мужественность свою я уже доказал и могу, не опасаясь, пить чай с таким маркетингово однобоким названием.

– Уже доказал? – Неринга картинно приподняла брови. – Ты считаешь, что это было всё доказательство?

Заяц мелко закивал:

– Я старый больной уставший человек, каких еще подвигов ты ждешь от меня, женщина? – они рассмеялись. – Ладно, я всё-таки в душ…