Апостат

Каждый из храмовников был выше меня минимум на голову, а из-за их менее искусно выкованных и более громоздких лат, разница в габаритах еще сильнее бросалась в глаза прохожим. Однако никто из горожан не улыбался, глядя на идущего во главе Вестников недоросля. Они понимали, что я веду их убивать пришедших под наши стены врагов. И они благословляли наш поход, прикладывая пальцы к переносице, а некоторые даже присоединялись к нашему шествию. Они провожали нас, почему-то решив, что мы отправляемся в свой последний путь. Провожали, как героев.

На одном из перекрестков я заметил огненно-рыжую шевелюру Астры Персус и ее подружку Махару Фортем. Они с интересом смотрели на наш отряд, но ни одна, ни вторая не узнали меня в боевом облачении. А потому завязать разговора не попытались.

В таком порядке мы покинули пределы центрального района Махи и вошли в торговый квартал. Здесь история повторилась практически с точностью. Многочисленные прохожие, которые должны были встречать ночь в своих мягких кроватях, увязывались за нами, заваливая со всех сторон наш отряд благими пожеланиями. Они не имели понятия куда и зачем мы идем, но определенно чувствовали нашу решимость и жажду. Жажду, которую невозможно утолить ни вином, ни водой. Ту, которую можно только притупить на короткий миг, омываясь в водопадах чужой крови.

Вот кто-то швырнул нам под ноги цветок с насыщенно-красным бутоном. В бесцветности моего демонического зрения он выделялся так же явно, как костер в темноте полярной ночи. А следом за ним полетел второй. А мы с Кровавыми Вестниками все шли, грохотом металла и набатом сплоченного марша извещая врага о своем недобром намерении. Мы – глас Алого Завета. И мы идем заявить о себе.

Люди подхватили идею, и принялись усыпать наш путь неведомо откуда взявшимися цветами. И в отличие от изнеженных обитателей первого кольца, траурная процессия здешних жителей, тоже заочно нас похоронивших, не отставала до самого пригорода. Только там их остановили дежурившие солдаты и развернули обратно, не позволяя приближаться к подвергающимся непрестанному обстрелу стенам.

Оставшись без сопровождения, мы с орденцами выскочили из наполовину приоткрывшихся створок ворот, и заспешили по опустевшим трущобам Махи. То тут, то там, мне на глаза попадались ничтожнейшие искорки чужих жизней, прячущихся где-то в недрах лабиринта кривых грязных улочек. Преступники, бродяги, сумасшедшие, патологические упрямцы – в общем, все те, кто не смог или не захотел воспользоваться щедрым предложением городского совета переждать острую фазу осады под защитой монументальных стен. Те, кто остался в своих домах, чтобы играть со смертью в прятки.

Сейчас пустующий пригород выглядел даже не городом-призраком, а настоящим чистилищем, где время застыло, пожранное всепоглощающей пустотой. Зияющие провалы черных окон, покосившиеся ставни, скрипящие под редкими порывами ветра, и завалившиеся прямо на землю заборы. Олицетворение упадка, разрухи и запущенности. Так вполне могла бы выглядеть и моя душа.

Наш отряд осторожно обходил все ловушки, подготовленные для наступающих, и через некоторое время вышел к остывшим пепелищам, оставшимся после попыток имперцев сжечь постройки. Несмотря на то, что ближайший огонек чужой души виднелся от нас на расстоянии полутысячи шагов, мы шли предельно осторожно и тихо, насколько это было возможно. Жгучая сила Анима Игнис делала тяжесть доспехов на плечах практически незаметной, но скрежет металлических пластин и звяканье кольчужных колец разносились в ночи достаточно далеко. И если б не круглосуточно работающие осадные расчеты, виртуозно бомбардирующие стены Махи даже в темноте, то наше приближение, наверное, давно бы уже заметили.

Первых жертв для наших клинков я выбрал достаточно быстро. Малочисленная группа вражеских легионеров расположилась в густом подлеске, на достаточно большом отдалении от основных сил. Возможно, уставшие от безделья солдаты решили сбежать из лагеря, чтобы хлебнуть дешевого вина. А может это был специально выставленный караул. Собственно, нас это особо не волновало. Мы нуждались в информации о пленниках, а ночь слишком коротка, чтобы успеть осуществить все задуманное. Потому действовали Вестники быстро и жестко.

Кучку имперских растяп, которые, судя по разговорам, были полностью убеждены в своей безопасности, мы окружили плотным кольцом, не вызвав с их стороны никаких подозрений. Легионеры, как оказалось, в самом деле хлестали какое-то пойло из бурдюка, передавая его из рук в руки, и грелись возле разведенного в глубокой яме костерка. Они коротали время за разговорами о слабости и малодушии защитников Махи, что сидят в своей норе и боятся сунуться за пределы своих стен. На небольшой полянке, облюбованной врагом, я появился как раз в тот момент, когда один из этих горе-вояк объявил, что готов в одиночку выйти против десятка таких трусливых крыс.

– Тогда возрадуйся, ибо небо услышало твои слова! – насмешливо фыркнул я, выходя из темноты в пятно слабого трепещущего света.