Апостат

– В каком-то смысле да, – негромко поведал я, умалчивая о том, что крылья у этого существа анатомически ближе к кожистым, нежели тем, которые мне вручил Дьявол. Кажется, теперь я понимаю, кто изначально входил в эту Небесную Тысячу, о которой упоминал Ворган… Хоть я никогда ранее в Аду не видел крылатых тварей, но вполне допускал, что таковые могут существовать. Кроме того, существовала вероятность, что они точно так же способны их прятать и призывать по собственному желанию…

– Поспешим, время уходит, – прервал я затягивающуюся паузу и заспешил прочь от останков невиданного демона.

Отряд ускорился. И чем ближе мы подходили к пленнику, томящемуся в созданном им же Разломе, тем страннее начинали вести себя орденцы. Люди начинали дышать часто и глубоко, будто им не хватало воздуха. Зрачки их расширились, словно под воздействием какого-то наркотика, расплывшись практически на всю радужную оболочку глаз. На шее и висках взбухли пульсирующие вены, а движения смертных стали какими-то дерганными и резкими, будто бы они сами не могли совладать с переполняющей их тела энергией.

Когда я остановился возле серо-бурой груды, которую из себя являл Ворган, то храмовники, как и я когда-то, не смогли сходу признать в нем живое существо. И только после того, как я объявил, что мы прибыли, они начали недоуменно озираться, все чаще бросая взгляды на уродливую неподвижную кучу.

– Это и есть… он? – Осипшим голосом спросил Месиз, едва шевеля пересохшими губами.

– Да, – тихо ответил я. – Подойдите ближе, воины. Сейчас вы увидите пробуждение того, кого считали своим богом. А заодно узнаете еще одну мою тайну.

Пока храмовники послушно окружали меня и мятежного Лорда Преисподней, я прикрыл глаза и потянулся к черному обелиску, пронзающему мою истерзанную душу… Миг, и я распахнул глаза, чтобы увидеть потерявший краски мир и две сотни клинков, нацеленных в мою сторону…

Глава 14

Для Доланы время в темнице превратилось в бесконечную череду из бодрствования и коротких моментов сонного забытья, которое неизменно прерывалось жутчайшими кошмарами. Как только она позволяла себе закрыть глаза, так сразу же ее навещал ужасный кровавый демон с лицом Данмара. Он щерил клыкастый рот в устрашающей ухмылке, терзал женщину своими кривыми когтями и пронзительно хохотал, наслаждаясь ее страданиями. И всякий раз аристократка просыпалась от эха собственного крика, отражающегося от стен каменного мешка, в котором ей чудились отголоски демонического смеха из ее жутких снов…

Домина Амброс потеряла счет дням и не могла понять, сколько на самом деле времени прошло с того момента, как Иилий Второй приказал ее бросить сюда. Теперь ее дорогой наряд походил на жалкое замызганное тряпье, которым побрезговал бы даже нищий. Ее длинные волосы, не видевшие воды вот уже которую седмицу, спутались, став похожими на паклю. А изящные и аккуратные ногти, окрашенные когда-то в нежный небесно-голубой цвет, ей пришлось отгрызть себе самой, потому что они уже отросли настолько, что начинали мешать.

От некогда гордой и статной помощницы первого советника сейчас осталась лишь бледная тень, истощенная кошмарами, дрянным скудным питанием и вечным холодом промозглой камеры. Вдобавок ко всему, у женщины появился еще и хриплый лающий кашель, раздирающий своими длительными приступами грудную клетку. Но Его Сиятельство даже и не думал направлять к предательнице целителей, по-видимому, считая что она целиком заслужила то, что с ней происходило сейчас.

Поэтому Долана и убедила саму себя, что ей осталось совсем недолго. Аристократке казалось, что о ней давно уже все позабыли, и теперь она заживо сгниет в подземелье дворца, никогда больше не увидев радостной белизны летних облаков. Больше она не пройдется под цветущими сводами столичных садов, не проводит взглядом оранжевое солнце, катящееся за горизонт, не порадуется безмятежному сиянию небесных осколков. Не возьмет в руки собственных детей, которым оказалось не суждено прийти в этот мир…

От раздавшегося скрипа несмазанных металлических петель, нагло вторгшегося в ее невеселые мысли, аристократка вздрогнула и неосознанно вжалась в стену своего узилища, мечтая стать как можно менее заметной. Но вот дверь распахнулась и внутрь хлынуло ровное сияние, кажущееся пленнице просто ослепительным. Единственное, что сумела различить женщина, много дней просидевшая в практически полной темноте, так это темный силуэт, держащий в руке заряженный светильник.

И пусть этот визит мог значить, что ее теперь будут мучить и истязать, но все равно домина Амброс испытала величайшее облегчение. По крайней мере у того, кто посетил ее, не было жутких рогов, клыков и когтей… а остальное не так уж и важно.

– Следуйте за мной, – вполне вежливо обратился к ней тюремщик. – Его Императорское Величество желает вас видеть.