Апология Чистого Разума

— Хорошо, хорошо, — не стал упрямиться король. — Об этом рассказал Герберт Мун, под пытками.

— Кто бы он ни был — можно ли верить его словам?

— О да, не сомневайся, — ответил Рагнар, — он выложил полиции все как миленький, после того, как при допросе ему вырвали ногти на обеих руках. Правда, он с самого начала говорил точно то же самое, но комендант хотел… — он приостановился, подбирая формулировку, — убедиться в искренности Муна.

— Если его слова стоят десяти вырванных ногтей, — снисходительным тоном произнес Актеон, приспустив веки, — значит, это похоже на правду. Но как этот Мун связан с осквернителем и откуда знает, где его искать?

— Мун был приговорен к смертной казни через обезглавливание за то, по его версии, что его подставил кто-то, кто руководил шайкой еретиков.

— Еретиков?

— Ох, это долгая история, — отвертелся Рагнар, — не заставляй меня ее пересказывать. В двух словах, этот кто-то при разговоре с Муном проболтался о местонахождении одного из реликтовых осквернителей. Место вам уже известно.

— Почему вы так уверены, что этот кто-то не навешал ему, а в следствие и нам, лапши на уши? — не унимался Актеон, сделав шаг вперед. — Это могло быть сделано намеренно, не так ли?

— Сомневаться здесь можно во всем. Даже в том, что этот кто-то действительно был. Как ни вертись, но это пока единственная зацепка.

— То есть, первая попавшаяся соломинка.

Рагнар нахмурился и произнес грубым тоном:

— Ну да. У тебя есть другие варианты?

— Лично у меня — нет. Но у вас должны были быть, иначе зачем ваша полиция ест свой хлеб? Это говорит о том, что организатор из вас посредственный. Сколько бы «железной воли» — он добавил воздушные кавычки пальцами, — у вас не было…

— А ну, молчать! — взревел Рагнар и ударил железным кулаком по подлокотнику трона.

— Как скажете, Ваше Хмурое Скудейшество, — ехидно вставил Актеон.

Лицо секретаря, сидевшего в стороне за столом, заметно вытянулось. Кончик пера завис в воздухе, капая чернилами на длинное бумажное полотно. Наступила напряженная пауза. Он вытаращился и перебегал глазами то на разъяренного короля Рагнара, то на капитана Актеона, то снова на короля, то снова на капитана. Между ними словно метались искры. Не веря своим глазам, писчик попробовал припомнить схожий диалог. Месяц назад, год, десять… Пусто. Кроме всяких проходимцев, которым не дорога жизнь (их слова хранились лишь в голове секретаря, а не на бумаге), ничего серьезного не припоминалось. Спустя мгновение он осознал, что стал свидетелем исторического момента, от чего рука с пером задрожала. «Будет что рассказать потомкам. Просто чудеса!» — с этой мыслью он сглотнул слюну.

Король Рагнар с тенью на лице произнес раздраженным голосом:

— Вычеркните последние реплики. И продолжайте запись.

— Слушаюсь.

Наконец, он обратился к своему ненавистному собеседнику:

— Некоторые фамильярности в общении я, может, еще мог стерпеть… но протекция Магистрата, чтоб он сгинул, вконец развязала тебе язык! Кто ты такой, чтобы в открытую порицать королей? С такими как ты тебе следовало бы повидаться в трупной яме.

— К моему счастью и вашему сожалению, защитный ареол Магистрата не позволит вам этого осуществить, — с сочувствующим выражением докончил он.

— Да, ты прав, — выпалил тот. — И очень жаль.

— Согласен, мне вас очень жаль. Уверен, я заслуживаю самой изощренной пытки за свой острый язык. Правда, обстоятельства все же на моей стороне, и я попрошу впредь не рычать на меня — пользы никакой, да и время отнимает. А время — самое ценное, что у нас есть, и благо, что в последнее десятилетие люди это осознали. Правда, пока не все.

Актеон четким армейским движением поднял руку и взглянул на карманные часы.

— Впрочем, ладно, что-то меня унесло. Пора бы и честь знать.

— Поскорей уж, — буркнул Рагнар, подперев щеку. — Вам давно пора.

Капитан по привычке отсалютовал на прощание:

— Магистрат един! — и стукнул по груди кулаком, убрав другую руку за спину. Из-под каблуков его сапог по тигровому ковру раздался глухой стук. У ворот тронного зала его проводил, поклонившись, слуга.

— Вот кретины, — проворчал вслед Рагнар, — думают, если миллион раз повторить «Магистрат един», то обязательно произойдет какое-нибудь треклятое чудо.

«Уже», — подумал и сверкнул глазами секретарь.

— Вот однажды Моровия воспрянет вновь, будто феникс, из пепла прошлых лет. Я уповаю, что увижу когда-нибудь с небес, как мой дорогой сын восстал против воли Магистрата и смог доказать, что Моровия — вольная и могучая держава! От всего сердца надеюсь на него… Но пока… — Рагнар пытался отдышаться, сердце стучало барабанной дробью, — пока имеем, что имеем: канитель с еретиками, осквернителями и прочей тонкой ерундой.

Тут он с грустью осознал, что внезапно рухнул от возвышенных надежд обратно на землю. Уж эта вечная головная боль будет преследовать его до самой смерти, возвращая на один и тот же цикл бессильного самопожирающего гнева.