Апология Чистого Разума

— Простите за неудобства, но король все еще занят, и принять вас в сию секунду не сможет.

Глаза Актеона скользнули по воротам за спиной слуги.

— И что же такого важного он там обсуждает?

В тронном зале лились голоса. Через ворота доносились только глухие обрывки фраз.

— Давайте еще раз все по порядку, комендант, — медленно произнес король Рагнар звучным баритоном, одной рукой он устало массировал висок, — кто виноват и кого повесить.

— Прошу прощения, Ваше Великомужество, — энергичным голосом начал комендант, мужчина средних лет в красно-коричневой полицейской форме, — но я не был бы столь категоричен в сложившейся ситуации. В частности, …

— Ближе к делу, — перебил король.

— Да… — глотнул воздуха и продолжил: — Дело, как я уже говорил, произошло на восточной городской площади. Там располагается плаха, собрался незанятый народ, все церемонии подошли к концу. И в тот роковой момент, когда палач уже подходил к своему месту, чтобы осуществить казнь…

Внезапно клином вмешался хриплый голос:

— И тогда мы решили открыть глаза люду! — приведенный полуголый пленник в одних грязных домотканых штанах порывался вперед, гремя цепями. Он кричал и брызгал слюной. — Про то, что ваша языческая вера не стоит и гроша!..

«Боже милостивая, да хватит это терпеть!» — раздраженно подумал Актеон, приглаживая засаленные волосы.

— Я капитан сто девятого Иностранного Легиона Актеон Сельвийский, и я прибыл к королю Рагнару по срочному распоряжению кардинала Пальвера, — безапелляционным тоном отчеканил он. — Уйдите с дороги немедленно! Или вы захотели нажить проблем на старости лет?

Мысленно проклиная безбожных архитекторов этого адского коридора, Актеон вошел в тронный зал. Внутри оказалось гораздо прохладней, из-за чего голова слегка пошла кругом.

Комендант и двое городских полицейских, что держали преступника, молча покосились на Актеона.

— Вы все слепцы, стадо болванов, следующих в пропасть! Как вы не понимаете?! Ваша скупая вера — есть зло, демон в чистом обличии, волк в овечьей шкуре!..

— Ради всех святых! — король перекрикивал еретика. — Сержант, заткните ему рот! Это невыносимо.

Сержант сунул ему в зубы какую-то ветошь, а затем завязал тугим узлом на затылке. Тот заткнулся. Но остервенелое мычание прекратить было невозможно.

— Сумасшедший, — буркнул король Рагнар вполголоса. Не глядя перед собой, он обратился к коменданту: — вернемся к теме, продолжайте.

«Видимо, — подумал Актеон, — Рагнар настолько погружен в собственные тягостные думы, что не смотрит вокруг. Игнорировать моё присутствие он бы не посмел. Впрочем, я бы пока послушал разговор, чтоб вникнуть в происходящее».

— Так вот… честно признаться, мне даже стыдно повторять это вслух — шестеро небритых, абсолютно нагих мужчин забрались на плаху и принялись скандировать еретические речи, сопровождая всё скачками по плахе и выкрикиванием нечленораздельных…

— М-м-м! М-м!

Он покосился на еретика:

— …звуков. Спустя десять минут прибыл полицейский патруль, и представление удалось прервать. Правда, не без труда. Тот, кого мы привели, — предположительно, глава шайки еретиков…

— А зачем вы его сюда вообще привели?

На фоне раздалось прерывистое мычание. Комендант смутился от поставленного вопроса и отвел взгляд в сторону.

— Ладно, дальше, не задерживайте.

— Пока что, точно определить, кто именно стоит за всем инцидентом, — невозможно. Пойманные люди душевно больны, и поэтому либо вообще не способны вести осмысленный диалог, либо называют самые разные имена. Но двое сошлись на Герберте Муне.

— Кто такой Герберт Мун?

— М-м-м-м!

— Это тот, кого собирались казнить. Герберт Мун — столичный сборщик налогов, пойманный на крупной краже и приговоренный к отсечению головы.

— То есть, он организовал срыв собственной казни?

— Это лишь единственная смутная теория. Следствие склоняется к тому, что Муна подставил кто-то другой, чтобы организовать его казнь на глазах у четверти города и выпустить туда шайку безумных еретиков.

— М-м-м! М! — мычание еретика нагло наслаивалось на голос коменданта.

Король Рагнар с грозно-измученным выражением лица отдал приказ сержанту. Тот отвесил еретику хлесткую пощечину. От сладкого звука пощечины у короля отлегло на сердце. Облегченно, но все еще устало он обратился к коменданту:

— Кому, по-твоему, понадобилось так изворачиваться? А главное — зачем?

— Эти вопросы для следствия пока остаются открытыми. При допросе Герберт Мун со слезами утверждал, что в жизни ни одного лорена за пазуху не спрятал, и что он вообще самый законопослушный подданный. Его причастие к подобной затее кажется нам неубедительной. Иначе, зачем ему подставлять самого себя ради…

— Меня не интересуют чёртовы перипетии следствия, — сказал король Рагнар со вздохом и принялся сильнее массировать висок. — Лучше скажи, чего следствию не хватает от меня?

— Ах, да! От вас, Ваше Великомужество, — заискивающе начал комендант, — орден на розыск и допрос с пытками тех лиц, которые, возможно, причастны к данному инциденту.

Комендант выдернул из-под мышки свиток и всучил секретарю. Секретарь развернул длинный свиток и всмотрелся в мелкий шрифт.