Аполлон (СИ)

   – Устал? - понимающе делает умозаключение Стелла, отодвигая стул. - Садись. Есть будешь? - я отрицательно мотаю головой, плюхаясь на табурет, подношу стакан с виски к губам.

   – Вот лучшее лекарство от усталости, - ухмыляюсь я, постучав пальцами по cтеклу.

   – Давно прилетел? – присаживаясь напротив, спрашивает Стелла, внимательно наблюдая за мной. Красивая выросла девушка. Длинноногая, фигуристая. И личико смазливое. Короткая модельная стрижка, серо-голубые глаза с чертовщинкой. Как же быстро они все становятся взрослыми… Еще год назад была соплюшка совсем,и на тебе уже самостоятельная молодая женщина. Четвертый курс, еще два года и в нашей семье появится еще один дипломированный адвокат, а могла бы стать олимпийской чемпионкой по плаванию, как я профессором математических наук или кислых щей…

   – Ночью, – отвечаю я, потирая согнутым указательным пальцем бровь. В висках пульсирует затухающая боль. Делаю ещё один глоток горького пoйла.

   – Тогда понятно, почему вы оба такие измученные, - Стелла натянуто улыбается. – Надолго?

   – Никому не нужно знать, что я здесь, - предупреждая дальнейшие расспросы, твердо говорю я. - Могу я рассчитывать на то, что ты не проболтаешься?

   – Даже маме нельзя? - хмурится Стелла, с неодобрением и даже осуждением глядя на меня.

   – Сначала я решу проблему, а потом устроим небольшой сабантуй в узком кругу. Кто захочет, тот приедет.

   – тличная идея, – заметно оживляется она и, сделав деловитое лицо, быстро переходит к делу. – Проблема, как я понимаю, не твоя?

   – Как сказать…

   – Говори, как есть, Марк. А потом будем думать вместе.

   ри

   Ни слова лжи в его злосчастной рукописи, гореть ей в аду, как «Мертвым душам» Гоголя. Все то, что Красавин описывал, я только что увидела воочию, и, бл*дь, не просто увидела, а почувствовала, каждой клеточкой тела. Мне всегда казалось, что любители построчить о себе, как и любые авторы, в процессе частично преувеличивают эмоции, усиливают чувства, чтобы в первом случае, оправдаться; а во-втором, добиться реакции читателя, сыграть на его слабостях, но я не рассчитала, что Красавин писал для себя, и только для себя. Преувеличивать он не собирался, не считал нужным. Да,и зачем?

   Меньше всего, поднимаясь в квартиру его сестры, я планировала встречу с главной героиней его романа. Каждая прочитанная строчка ожила, заставив поверить даже в то, что витало между слов. Я именно такой ее и представляла. Хрупкая, словно фарфоровая, Джульетта с кукольным личиком, вся такая чистенькая, идеальная. Он бросился к ней как влюблённый умирающий от страсти и обожания мальчишка, и на это было тошно смотреть. Не знаю, почему мой организм так бурно и нетипично воспринял происходящее. Не ревность или женская обида, я давно не питаю иллюзий на его счет, но какого-то хрена позволяю пользоваться собой. Возможно, меня стошнило от самой себя и осознания истинного места в его жизни. От моей глупости и неправильности… И cамое мерзкое заключалось в том, что я тоже ощутила то, что витало меду этими Ромео и Джульеттoй. Флюиды, напряжение, притяжение, близость, которые я не испытывала ни с кем и никогда; и границы…, очерченные границы для тех, кто оказались по ту сторону. Это их гребаный мир, кoторый существует, спрятанный от окружающих. И тольо идиот не заметит крепкой связи между двумя бывшими любовниками. И, черт возьми, я понимаю реакцию мужа Джульетты, все его поступки, недоверие. Марк и его Маша настолько очевидно сплетены, энергически, ментально, сексуальнo. Озвученная в рукописи теория о разбитых половинках вероятна и больше не кается мистическим бредом. Я верю, что она смогла полюбить снова, но Марк слишком упрям чтобы последовать ее примеру. Он кайфует от собственных страданий. И кто, скажите, из нас больший безумец?

   Черт, как же больно, застонав я прижимаю колени к груди, когда очередной спазм сжимает желудок, в котором ничего не осталось, кроме воды. Стелла оказалась очень даже приятной девушкой. Уложила меня в свою кровать, напоила какой-то соленой гадостью, которая, кстати, сняла тошноту. Мне даже удалось вздремнуть,или мне показалось, что я вырубилась на какое-то время.

   Приподнявшись на подушках, я прислушалась к голосам на кухне, пытаясь разобрать, о чем Марк беседует со Стеллой, больше напоминающую девушку из группы поддержки, чем будущего юриста. Но лучше бы я заткнула уши и не подслушивала разговор, ведущийся на кухне.

   – Говори, как есть, Марк. А потом будем думать вместе, - женский голос определенно принадлежит Стелле. И как-то сразу понимаю, что мне предстоит узнать о себе очень много нового. Готова ли я морально? Нет, ни грамма. Что-то во мне разрушилось после исчезновения Кэрр,и не скоро еще восстановится. Я чувствую себя маленькой планетой в глубинах галактики, замерзающей, одиноой, подвергшейся метеоритному дождю, который вот-вот расколет мея надвое, сотрёт в пыль. Я хочу остановить крушение, но не знаю как. Меня слишком мало, я как будто заблудилась и ищу выход, которого не существует. Закрывая глаза, я вижу двери, много-много дверей, но открывая каждую я наталкиваюсь на кирпичную стену.