Аполлон

Когда Коля раздевался, чтобы нырнуть в постель, отец обратил внимание на то, что рукава куртки и брюки мальчика не то чтобы надорваны, а словно надрезаны каким-то острым предметом. Однако снова вдаваться в расспросы не стал, понимая, что это бесполезно.

Он молча присел на стул возле постели мальчика, ожидая, пока тот уснет.

Коля натянул одеяло до подбородка, удобно свернулся калачиком, однако сон не приходил.

– Согрелся? – спросил отец, глядя на вертящегося Колю.

– Согрелся, – впервые за все время слабо улыбнулся мальчик. Видно, его все время преследовала какая-то мысль или воспоминание, не дававшее уснуть.

Ночь шла на убыль.

Наконец дыхание мальчика стало ровнее. Отец бросил на него последний взгляд и едва собрался уйти, как Коля открыл глаза.

– Папа, а что ты знаешь об Аполлоне? – неожиданно спросил он, нарушив тишину.

– Об Аполлоне? – нахмурился отец. – Это тот белковый, который несколько дней назад ходил за тобой по пятам?

– Да.

– После твоего рассказа я обратил на него внимание. Навел кое-какие справки.

– Расскажи! – с жадным и каким-то болезненным любопытством попросил Коля, и глаза его блеснули.

– Видишь ли, Аполлон – в некотором роде историческая реликвия, начал отец, усаживаясь поудобнее. – Он, можно сказать, родоначальник всего современного поколения белковых.

– Аполлон?..

– Да, именно этот несуразный и неуклюжий робот. Ему мы в значительной мере обязаны тем, что нынешние белковые стали самыми верными и разумными помощниками человека. А ты постарайся заснуть. Скоро утро.

– А как ты считаешь, он еще долго будет жить?

– Кто? – не понял отец.

– Аполлон.

– Да, он может существовать еще достаточно долго, хоть столетие. Ведь его белковая основа отличается особой прочностью. Но полноценным роботом его уже не назовешь. Мне кажется, его разум сейчас в чем-то сродни разуму малого ребенка. Но, по крайней мере, вреда человеку он принести не может, так я считаю.

– Не может, – согласился Коля. Ответ его прозвучал слишком поспешно. – Папа, а как он узнал мою фамилию?

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Может, он ее услышал от кого-то из ребят, когда вы шли по улице?

Коля покачал головой.

– Меня никто по фамилии не называет… А откуда у нас вообще такая фамилия – Искра?

– Происхождение фамилии – всегда очень сложный вопрос, – усмехнулся отец. – Правда, что касается нашей, тут у меня есть собственная гипотеза.

– Какая?

– Давай, дружок, на завтра отложим этот разговор, – произнес отец, заботливо подтыкая одеяло.

– Нет, нет, расскажи сейчас! Я все равно не усну, – попросил Коля.

– Хорошо, – согласился отец, перехватив его умоляющий взгляд. – Но учти, это только мои догадки. А вообще вся история уходит в седую старину. Говорят, был у нас в роду предок, который совершил подвиг. Не знаю подробностей, только слышал, что этот человек, рискуя собственной жизнью, спас какую-то необычайно ценную биосистему, выращенную в Зеленом городке.

– Когда это было?

– В начале XXI века.

– Ого! – воскликнул Коля, произведя в уме несложный подсчет. – А как его звали?

– Говорят, как и тебя. Николай. Спасая биосистему, он серьезно повредил себе позвоночник и еле выжил. Детали, повторяю, до нас не дошли. Но я подумал: его жизнь тогда тлела, словно искра. Отсюда и могла возникнуть наша фамилия.

– А может, наша фамилия оттого, что его смелый поступок был подобен искре в ночи?

– Может, и так, – согласился отец.

Он долго сидел, глядя на уснувшего мальчика. Затем осторожно дотронулся до его лба. Кажется, температуры нет. Лицо спящего осунулось и как-то потемнело, дыхание было прерывистым, неровным.

Стоило жене улететь в командировку, и все в доме разладилось. Квартирный уборочный автомат и тот закапризничал, хотя всегда отличался ровным характером. Отец Коли потянул носом – в спальне еле ощутимо запахло горелым. Вот, климатическая установка и та барахлит. А тут еще загадочное происшествие с Колей…

Отец в эту ночь так и не уснул.

Первые лучи зари, выключившие осветительную панель в гостиной, застали его неутомимо мерящим комнату из угла в угол. Снова и снова прокручивал он в памяти весь вчерашний тревожный вечер и часть ночи, начиная с того момента, когда вернулся Коля, в синяках и порванной, вернее, порезанной одежде. Повздорил с мальчишками? Бывает, из-за этого не стоило бы и огород городить. Но он всем нутром чувствовал, что здесь что-то другое. Странно еще и то, что значительную часть времени они говорили о старом роботе Аполлоне, списанном с Деймоса и несколько дней назад прибывшем в гавань. Как будто нет других, более интересных тем для разговора!

Однако еще более странным было то, в чем сам начальник порта не хотел себе признаться, поскольку не терпел ничего, что не имеет рационального объяснения.

С первого дня, едва увидев Аполлона, он почувствовал к нему какой-то смутный интерес. Видел он его, что ли, когда-то? Нет, исключено. Их пути с Аполлоном никогда не пересекались, хотя ему и приходилось бывать в Зеленом городке. Однако Аполлон – не полагаясь на память, он проверил по документам, – находился, в это время в дальнем космосе, за миллионы километров от Земли.