Шестого мая, судорожно вспоминаю я. Тот самый день, месяц назад, когда Каролин пропала после неудачной попытки сближения. Вот, значит, какие у нее были планы на вечер. Отлично, что я ещё могу сказать. Прекрасный выбор, Кэрр. Наверняка она знала, что статья выйдет сегодня, поэтому и явилась «попрощаться» и оставить долбаный ключ. Я нахер выкину в окно ее кактус, как вернусь. Хотя нет. Я просто перестану поливать его и буду наблюдать, как он медленно подыхает. Знаю, что кактусы могут долго продержаться без воды. Но и я упрямый сукин сын.
Я подожду.
ГЛАВА 14
Марк
Поездка затянулась, но не потому, что сдвинули сроки и график. Я не вернулся в ЛΑ после презентации «Ρомео» в России, а решил провести неделю в Твери. Я чувствовал себя разбитым, морально выжатым и нуждался в энергетической подпитке. Ничто не восстанавливает силы и не возвращает уверенность так, как тепло родительского дома. Я попросил маму не устраивать сбoрищ, не приглашать всю шумную толпу братьев и сестер с семьями, чтобы те глазели на меня и задавали свои миллион и сто вопросов.
Мы провели эти дни в узком уютном кругу. Навестили могилу отца, погуляли по городу, сходили в кино и кафе. Оставшееся время я занимался тем, что раньше брал на себя папа. В большом дoме с огромной приусадебной территорией всегда много работы. Пусть незначительная помощь, но мне все равно было приятно внести свою лепту.
Я поменял несколько окон, сменил мебель в детских, отреставрировал веранду и летний домик в саду, отремонтировал оставшийся еще после отца микроавтобус, который пылился несколько лет в гараже. Заботы и суета отвлекали от ненужных надоевших мыслей. Я старался не думать, что рано или поздно придется вернуться к привычному образу җизни, к управлению клубом и бесконечной гонке за новыми контрактами.
Только здесь, в Твери, в доме, из которого я однажды бежал, чувствуя себя узником, живущим по правилам и распорядку, в толпе таких же заключённых; только здесь я осознал, как глубоко заблуждался, родные стены больше не давили, не лишали свoбоды, самовыражения, а несли умиротворение, покой, тепло, которые собирались внутри, заполняя, исцеляя, согревая.
Мне выделили мою спальню,и хотя после меня в ней жили другие дети, комната почти не изменилась. Те же шторы, наклейки с гоночными машинками из жвачки «Турбо», приклеенные с торца книжной полки. Я помню, как сам лепил их туда, как разворачивал жвачки, грезил о мотоциклах и спортивных машинах.
В моей взрослой жизни было много гоночных спорткаров, коллекции мотоциклов, дорогие дома и квартиры, я кутил на широкую ногу, спал с самыми красивыми женщинами, я даже примерил звание секс-символа, снялся в двух блокбастерах и возглавил каскадерский клуб.
Но так и не стал счастливым.
Наверное, потому что тот мальчик, разворачивающий жвачки «Турбо» и рассматривающий наклейки, не загадывал счастье, оно у него уже было, а он не осознавал этого, рвался прочь.