Апокриф Блокады

Можно уныло констатировать, что самый выгодный на свете промысел — грабеж "чужих" продуктовых запасов и сбор дани. Полезный выхлоп от занятия разбоем превышает все мыслимые выгоды честного труда. Хоть в обществе, хоть в живой природе. Особенно, если дело касается "узаконенного" бандитизма, в исполнении государства. Человек-труженник, в такой системе отношений, уподобляется части "кормящего ландшафта". Ничего личного — основы термодинамики… Мест на вершине "пищевой пирамиды" всегда меньше, чем желающих. А можно — призадуматься над глубоким подрывным политическим значением приведенных выше фактов. Заодно вспомнив, что у людей любое техническое преимущество всегда и моментально трансформируется в социальные притязания. Причем, на удивление быстро. Стоит появиться какому-то ресурсу или излишку — тут же образуется желающий его присвоить.

Я ведь сознательно не разделяю добычу еды, сырья для производства одежды и утвари, топлива и строительных материалов. В конечном итоге всё можно выразить в энергетических затратах. Чукча ест мясо, одет в меха, живет в чуме из оленьих шкур. Его жизненный ресурс — охота. Японский крестьянин XVII века одет в соломенные циновки, он ест рис, в доме из веток и соломы, основа его жизни — земледелие. Горожанин из XXI века всё необходимое (и много чего лишнего) получает в виде продукции крупной индустрии. Ему хорошо… Он считает себя "солью земли" и царем природы. Если в первобытном мире особого выбора между способами добычи еды и сырья не было, то, с развитием науки, все больше и больше натуральных продуктов естественного происхождения стали вытесняться сносными заменителями "индустриального" типа. Редкое и дорогое, за последнюю сотню лет, стало дешевым и общедоступным…

Волшебные слова "глубокая переработка", уже во второй половине XIX века, подарили миру различные суррогаты казавшихся незаменимыми природных материалов. Кость, мех, растительное и животное волокно и даже продукты питания научились производить из простого, часто бросового, и, следовательно, доступного и дешевого сырья. В первую очередь, из продуктов переработки древесины и отходов сельского хозяйства. Но, тут и кроется камешек, через который, в ХХ веке, лихо попыталась перепрыгнуть индустриальная цивилизация.

Все ресурсы делятся на "возобновляемые", "добываемые" и "производимые". Просьба не путать. Первые — постоянно растут сами. Вторые — наоборот, лежат уже готовые. Третьих — в природе вовсе не существует, их приходится создавать искусственно. Нефть, газ и уголь, копившиеся в недрах планеты сотни миллионов лет, человечество нагло посчитало своими и почти израсходовало всего за пару веков. Семь миллиардов прожорливых двуногих обезьян, заполонивших Земли к началу третьего тысячелетия, хотят продолжать увлекательное занятие "добычи" природных ресурсов. Хотя их доступные запасы — тают на глазах. Индустриальная экономика, основанная на ископаемых энергоносителях, на глазах дожирает собственную "базу". Опыт блокадного Ленинграда до одури страшная, но поучительная демонстрация финала подобного расточительства. "Рукотворного конца света" Нет больше подвоза всего и вся со стороны? Значит, закончилась эпоха "престижного потребления"… Навсегда. И? Выживайте, ха, "цари зверей", как сумеете…

Что можно предложить взамен? Добрая мать природа, в аналогичных случаях, частенько прописывает избытку фауны "живительную эвтаназию". Были уже случаи… Поскольку приспособиться к питанию фотосинтезом человек не способен — надо искать альтернативные источники сырья, еды и энергии. Причем, срочно. А это, если вдуматься, "подрыв основ существующего строя" (нахваталась в документах середины ХХ века зубодробительных формулировок). Почему? Добычу минерального сырья, его перевозку, обработку и распределение очень легко контролировать. Разделение труда, потоки товаров и капиталов — источник силы, денег и власти. Зато с хозяйствами, живущими "на всем своем", властям справиться гораздо сложнее. Последние очаги "натуральной экономики" ни одному государству не удалось ликвидировать до сих пор. Есть подозрение, что в грядущих глобальных неурядицах только они и выживут. Вопрос — в "цене перехода"…