Апокриф

— Да ладно тебе! — немедленно отозвался Гамед. — Все правильно. Я тебя не сопли размазывать позвал. История с Вагдом, судя по всему, чистая. За телом уже родственники прилетели. Выдали без вопросов и проволочек. Если бы там что-то такое было, вряд ли это бы удалось сделать так просто. Там из наших… кто надо… вместе с родичами Вагда побывали на квартире, которую он снимал. Пошерстили… Тоже вроде все чисто. Ни «жучков», ни признаков обыска… Нормально, в общем.

— Ну, дай-то Бог! — неопределенно-сухо прокомментировал услышанное Тиоракис. — А дальше что?

— А дальше, — Гамед чисто инстинктивно огляделся по сторонам (поблизости от них в почти пустом помещении кофе-бара по-прежнему никого не было) и, все-таки понизив голос, сказал, — боевую ячейку возглавишь ты.

Глава 13. Наживка

«Контора» старательно расчищала для Тиоракиса путь к штабу ФОБ, делая из него незаменимого и непревзойденного организатора терактов.

Тогда как большинство боевых ячеек Фронта освобождения Баскена испытывали на себе все более сильный пресс полицейско-жандармского усиления и несли ощутимые потери, вследствие реализации оперативных разработок «гэбэровцев», группа, возглавляемая Тиоракисом, успешно уклонялась от ударов могучего противника и сохраняла свой боевой потенциал. В то время, когда основная часть ФОБовских террористов вынуждена была залечь на дно и существенно снизить свою активность, в надежде пересидеть неблагоприятное время, одна лишь группа Тиоракиса не только продолжала совершать нападения, но и умудрялась увеличивать их дерзость.

Тиоракис организовал и провел (не без помощи соответствующих подразделений ФБГБ, разумеется) три успешных акции по подрыву железнодорожного полотна в Центральном административном кантоне, приведших к заметным срывам графика движения поездов, а также — две отчаянно смелые атаки на военные объекты, после которых официальные власти были вынуждены признать потери (своя рука — владыка) среди личного состава вооруженных сил.

К сожалению для Тиоракиса, в этих инсценировках, проходивших под полным «гэбэровским» контролем, не обошлось без случайных жертв. В ходе спектаклей использовалась вполне реальная взрывчатка, а бывшие не в курсе сценария Крюк, Увендра и прочие совершенно настоящие боевики поливали своих противников отнюдь не игрушечными пулями. Однако Тиоракис уже переступил ту самую грань, которую в какой-то момент переходит, наверное, всякий участвующий в настоящей войне человек. И неважно: открытая это война или тайная. Но за этим рубежом каждая следующая, отнятая у кого бы то ни было жизнь все меньше язвит даже самую больную совесть, и каждая очередная посеянная смерть все легче оправдывается необходимостью достижения маячащей где-то там, впереди, высокой цели. А если цель представляется искусительно близкой, трудно заставить себя не идти по головам, чтобы побыстрее воздеть к небу знамя искупления всех оставленных за спиною жертв.

Однако, активность боевой группы неизбежно должна была иметь свою цену и для самих террористов. Полное отсутствие потерь и постоянный, безусловный успех могли навести кое-кого на подозрения.

* * *

Первой жертвой, которую боевики положили на алтарь своего успеха, стал Крюк. Он очень нервировал Тиоракиса. От Крюка буквально веяло неприязнью и подозрительностью по отношению к новому руководителю боевой группы, и Тиоракис всем нутром ощущал скрытую в этом человеке угрозу. И чем бы это не было вызвано: ревностью честолюбца обойденного в иерархии подпольщиков более способным и оборотистым соратником, или прямым заданием штаба ФОБ быть соглядатаем при Тиоракисе, — все представлялось одинаково опасным.

Поэтому, когда при очередной попытке минирования железнодорожного полотна боевики случайно нарвались на жандармский патруль, Крюк был аккуратно и очень умело ранен снайпером из спецподразделения ФБГБ. Тиоракис не только смог увести группу от преследования (сценарий представления в этой части был тщательно проработан), но и лично, «рискуя жизнью», вытащил из-под огня и спас от плена раненного «товарища».

Сначала просто помогая идти подстреленному Крюку, а затем, когда тот начал терять силы, практически неся его на себе несколько километров по болотам и руслам ручьев, героический командир боевой группы доволок своего бойца до пустующего дачного домика на краю почти необитаемого в это холодное время года дачного поселка. Столь удачно подвернувшееся убежище также было заранее предусмотрено драматургами из секретной службы.