Апокалипсис³

Повозка ехала очень медленно. Стражи слева и справа от Левия внимательно смотрели по сторонам. Двое конвоиров шли сзади, чтоб облегчить работу лошади. Держали в одной руке по деревянной булаве с металлическим наконечником, в другой – зажженные масляные лампы.

– Отец Мартин, похоже, Бог пытается помешать вам доставить меня в город.

– Хотел бы помешать, погубил бы обеих лошадей.

– А в гибели одной лошади, по-вашему, нет замысла?

– Нет.

– Ну ладно, ладно, я шучу, конечно же.

– Левий, неужели вам совершенно не страшно?

– Совершенно.

– Почему вы не боитесь? Может, вы и правда, как говорят, умственно больны?

– Чувствую себя абсолютно здоровым.

– Вас казнят сегодня днем. Почему вы не боитесь?

– Потому что мне не страшно.

– Но ведь вы не верите в Бога, не верите в душу, не верите вообще ни во что, вам нужны только факты, только доказательства, черт вас дери, и вы, видимо, считаете, что после смерти вы окажетесь в небытии. Ведь, по-вашему мнению, души не существует. И вы не боитесь. Я не понимаю этого.

– Я не боюсь, потому что от моего мнения и от моего знания ничего не меняется. Мы ничего не решаем тут. Если все устроено таким образом, чтоб сознательные существа после смерти попадали в небытие, то какой смысл этого бояться? А если мы окажемся, как вы считаете, в раю, то я буду только рад. В любом случае, правду я узнаю раньше вас. Как ученый, я отношусь к тому, что меня ждет, как к эксперименту.

– Жаль, о результатах вы не сможете сообщить миру.

– Отец Мартин, раз уж мы заговорили о смерти и страхе, ответьте, а вам не страшно грешить участием в моем убийстве?

– Соблюдение закона – не грех.

– Вы сами придумали этот закон. Ваш пророк писал что-нибудь об этом законе? О том, что нужно уничтожать всех, кто имеет другое мнение, отличное от церковного?

Отец Мартин проигнорировал вопрос Левия.

– Я читал заповеди, оставленные нам от первого человека. Якобы первого. Ныне считающегося пророком. Да что уж там мелочиться – святым! И вам, отец Мартин, не помешало бы их прочитать повнимательнее.

– Я помню их и сам текст помню. Наизусть.

Левий начал цитировать священное писание:

– «Я человек. Я остался один…»

Отец Мартин продолжил:

– «…Один во тьме. И во мраке этом есть свет сознания, который я должен сохранить и передать…»

– Верю, отец Мартин, верю, что знаете. И первая заповедь из тридцати – «Не убивай себе подобных».