Апокалипсис: р. от о.л.

  - На кого, Виссарион Григорьевич? - удивляюсь я. Шеф обычно не употребляет неоконченных и загадочных фраз. ЖЗ сегодня чем-то сильно взволнован.

  - На Виталину Михайловну Стависскую. Это она с мужем провела ритуал.

  - Но ведь вы сказали, что у нее родился мальчик! - возражаю я. - Ритуал был эффективным!

  - Да, мальчик, - вздыхает шеф. - И я ничего не понимаю. Но сходство очень большое! Знаешь что, Андрей? Ты поищи эту девицу по фамилии вероятной матери и пробей всех живых родственников. Сейчас же пошли Мишу в двадцать восьмой роддом. Пусть порасспрашивает. Может быть там еще остались свидетели того, что произошло. Фантомаса нужно срочно найти и ликвидировать. Мне это все не нравится.

  Откровенно говоря, мне тоже. Дело попахивает мистикой, а кому как не мне знать, что мистики в природе не бывает? Даже чудеса имеют свои причины и следствия. Чаще всего из причин встречается дурость, а из следствий - добротный гроб и хлопоты Хранителей.

  Я звоню Мише и узнаю, что этот кот сидит в засаде. Пытается отловить еще одного неизвестного нам Претендента. Из живых мы знаем Влада, Зорро, Фантомаса и Лазарева, который до сих пор тоскует в железной клетке в моем бункере. Шесть Претендентов уже мертвы.

  Ждать Мишу не имеет смысла. Я решаю немедленно ехать в роддом, чтобы потом не искать нужных людей в эвакуационной суматохе.

  Желтое здание родильного дома номер двадцать восемь находится на Первомайской улице в переулке настолько тихом, что если закрыть глаза, то покажется, что здесь место, где провожают людей, а не встречают.

  [Уже собираюсь войти внутрь, как меня отвлекает телефон. Это - не шеф, значит, можно не церемониться.

  - Я занят! Говорите быстро! - мой приветливый голос у любого отобьет охоту продолжать, но кто-то на другом конце провода тихо хихикает.

  - Доберман... могу ли я так вас называть? Это - Баллазир Сигизмундович. Помните меня? Бывший Хранитель. Да-да... Я бы хотел уточнить, не нужна ли моя помощь... Какого рода? Да любого!... Не нужна? Что ж, жаль. Но интуиция говорит, что еще пригодится. Помните, вы можете позвонить мне в самой сложной ситуации, и я наверняка подскажу выход.

  Племянник шефа меня раздражает, как лопнувший тюбик зубной пасты. Какого черта надо этому Баллазиру? Но я креплюсь и желаю ему спокойного отдыха, раз уж посчастливилось уволиться. Он снова хихикает и отключается.]

  Я врываюсь в сонное больничное царство как вихрь, как ураган, как торнадо, красное удостоверение вводит в ступор пожилую санитарку у входа. Несусь стремглав в кабинет главного врача. По моему виду никто не скажет, что я мучительно формулирую важные вопросы, но в голове вертится лишь один: 'А был ли мальчик?'

  Едва не врезаюсь в какую-то девицу и замираю. Передо мной очаровательная кошечка с большими зелеными глазами, вздернутым носом и красными губками. Ее попка лучше, чем у Джоконды, а руки - красивее, чем у Венеры Милосской. Этой крошке место на парижских подиумах, что она забыла здесь, в московской больнице? Почему одета в синий халат и держит в руках упаковку шприцев? Вопросы о бывших младенцах тут же переходят на второй план. На первом - что эта крошка делает вечером перед рейсом в Париж? Есть ли в графике супермодели окно для меня?

   Скажете, что я не собран и отвлекаюсь от дела? Вы несправедливы ко мне, сразу видно, что не были знакомы с Софи Лорен (до косметических операций) и не пили на брудершафт с Мэрилин Монро. И никогда не выпьете с таким отношением к жизни! Зачем спасать мир, если эта крошка проведет вечер с другим?

  - Здравствуйте! - говорю я, цепляя на физиономию улыбку номер пять (названа так после первой встречи с обладательницей духов Шанель номер пять). - Вы знаете, где кабинет главного врача? Проведете меня туда?

  - Да, - говорит крошка, бросая на меня оценивающий взгляд и наверняка оставаясь довольной увиденным.

  - А потом, возможно, я осмотрю больницу. Главврач разрешит. Покажете мне все тут?

  - Да, - снова отвечает носительница шприцов (какое неподходящее занятие для этих ручек!)

  - Меня может также заинтересовать министерство здравоохранения, - я вдохновляюсь этими 'да' и решаю продолжать. - Скажем, Италии. Пойдем вместе по темным римским коридорам? Посмотрим на луну Неаполя? Искупаемся в Средиземном море рядом с развалинами храма Афродиты, которая наверняка была вашей бабушкой?

  Все, крошка тает. Что ни говори, а я помню о долге, поэтому применяю экспресс-метод. К кабинету главного врача мы подходим вместе, я придерживаю девушку за ручку так старательно и нежно, словно несу ящик гранат с испорченными предохранителями.

  Перед дверью мы останавливаемся и я требую клятву верности хотя бы на десять минут. Крошка соглашается. В ближайшие десять минуть она не рассчитывает встретить никого лучше меня, поэтому я спокоен насчет будущего.

  Распахиваю массивную белую дверь, открываю рот, чтобы громко поздороваться и... вижу, что за столом главного врача сидит один из свиты Претендента. И не последний человек - самый что ни на есть приближенный!