Апокалипсис: р. от о.л.

  Вы оценили пафос? Старикан вещает с верой в собственную значимость. Но у меня нет уважения к авторитетам. Я даже не умиляюсь, когда хожу в музеи - там выставлена ветошь, которой место на помойке. Мое желание - заполнить музеи красивыми и полезными вещами: соковыжималками, тостерами, пулеметами и надувными матрасами. Я бы оставил только древнеегипетские мумии, в назидание, чтобы показать, что случается с теми, кто думает, что он круче всех и достоин вечности.

  - Мне предлагается сделка? - когда надо, догадливость бежит впереди меня.

  - Да, - подтверждает старикан, его нос замер, но теперь начал шевелиться широкий лоб. - Первый Дом обязуется не чинить препятствий для проникновения в него, не разрушать устоявшийся порядок раньше времени, а вы - оставить в покое всех демонов-принцепсов женского пола хотя бы на несколько дней.

  Миша смотрит на меня и приподнимает правую бровь. Я не вижу его бровей под каской, но точно знаю, что правая сейчас устремилась вверх, как шпиль католического собора.

  По поводу всяких дел с Первым Домом манускрипт выражается яснее ясного - застрелитесь. Я взвешиваю на руке меч. У Миши остались неиспользованные Знаки, он ждет приказа. Мой рот открывается и... вместо того, чтобы выплюнуть одно-единственное резкое слово, я разряжаюсь целой речью:

  - Что значит не разрушать устоявшийся порядок?

  Старик задыхается. Квадратная физиономия синеет, глаза выпучиваются. Сначала мне кажется, что у него астма или инфаркт, и он вот-вот отбросит коньки, но потом выясняется, что я не прав. Старикан просто смеется.

  - Согласитесь, трудно ловить демонов-принцепсов, когда земли под ногами нет, - этот юморист говорит сквозь булькающие хрипы. - Хранители летают плохо. Но Первый Дом сохранит все, как есть, пока вы выполняете свою часть договора.

  Это - самое прямое, дурацкое и глубокомысленное предложение из всех, которые я получал. Из него следуют столько выводов, что просто теряюсь. Я не знаю, что делать - прикончить морола или продолжать слушать. Этого не знают и Миша со Стасом, судя по тому, что их лица посетила редкая гостья - задумчивость.

   И что делает нормальный человек, когда сталкивается с неразрешимым рабочим вопросом? Как вы думаете? Пишет заявление об отставке? Грабит собственную бухгалтерию? Идет бить морду начальнику отдела кадров? Нет, не угадали. Он просто-напросто звонит шефу.

  Так поступаю и я. Достаю сотовый, нажимаю кнопку, докладываю ситуацию и слышу трескучий вопль:

  - Андрей, ты меня разочаровываешь! Все силы - на Претенденток!

  - А если это обманка? - спрашиваю я. - Если Первый Дом на самом деле хочет, чтобы мы увлеклись дамочками и оставили в покое мужиков?

  ЖЗ отвечает даже без паузы:

  - Это возможно, но есть только один способ проверить - отказаться!

  Логика шефа мне пока непонятна, но я верю ему на слово.

  - Прикончить! - вот он, долгожданный приказ!

  Миша поднимает руку, Стас вскидывает винтовку, я заношу меч, но кирпичеобразная голова старика мгновенно исчезает под столом. Удар моей ходули отбрасывает рухлядь в сторону, но я только вижу, как нога в черном лакированном ботинке втягивается в нижнюю часть стены. У стервецов здесь функционирующая дверь!

  Я бы пришел в неистовство, если бы не был так занят. Быстро просматриваю лежащие на столах бумаги. Белые и желтые листы валяются тут и там, некоторые аккуратно сложены в папки.

  - Бумаги забрать! - командую. - Берите все!

  Сам еще раз окидываю взглядом помещение. Карта! Я не причисляю себя к географам, они слишком приземлены, но эта карта завоевывает мое внимание. На ней - пометки. Быстро срываю плотную бумагу со стены, сворачиваю в рулон, собираюсь отдать еще пару нужных и полезных команд, включая приказ взорвать тут все к чертовой матери, но чувствую, что ноги меня не держат.

  Сходные ощущения испытывают и Миша со Стасом - они почти падают, хватаются за столы, всем своим видом показывают желание остаться в вертикальном положении, свойственном homo sapience, но сейчас больше напоминают цепких человекообразных обезьян. Пол и стены дрожат, мелкие куски потолка быстро покрывают все белой пылью... кажется, что какой-то гигант схватил наше бомбоубежище и трясет его, как погремушку.

  - На выход! Все на выход! - я делаю одновременно два дела: ору и пытаюсь встать на ноги. Это нелегко, когда пол танцует под тобой, словно палуба под пьяным матросом во время шторма.

  Роняю меч, но держу карту. Миша и Стас на четвереньках ползут в коридор, я следую за ними со скоростью сломанного катафалка. Удар сверху прижимает мою голову к земле. Большой кусок штукатурки ошибочно принял себя за барабанную палочку, а мою каску - за сам инструмент. Еще один кусок падает на плечи Миши, превращая того в черепаху с белым панцирем. Это - п-ц! Громко делюсь своим выводом с народом и встречаю лишь сопящее одобрение.

  Мы втроем кое-как выползаем из комнаты в коридор. До лестницы на первый ярус всего ничего - метров шесть. Пытаюсь встать с четверенек, чтобы пронестись как гепард, опираясь на ноги и руки, но успеваю сделать лишь один прыжок. Стена коридора трескается с громким звуком.