Апокалипсис on line

Просыпаться партнер даже не думал. Он откинул спинку, разлегся и теперь лишь радостно гукал-хихикал на поворотах, рассматривая разукрашенные каннабисом сны.

В салоне звучала гитара. Наш иркутский международный лауреат Александр Сага провожал стихийную экспедицию к границе области виртуозными пассажами. Под него я и переварил подслушанный в «Стратосфере» разговор.

После того как проявилась основная суть, мелькнуло желание предупредить Олега о последствиях сделок с адептом-вербовщиком, но рисковать не стал. Выйдя из сети, я лишь попросил «Маму» показать, чем занимается сейчас Дима-Нока. Ответ оказался неожиданным: «Любой просмотр вышестоящих адептов — ЗАПРЕЩЕН!» Значит «Мама» не видит-таки наших операций с «Малышом» и свято полагает себя неприкосновенной…

Покорно улыбнувшись прощальному смайлику с рожками, я сунул «Малыша» в футляр, и мы минут тридцать обсуждали ситуацию. Для тихого саботажа в работе с «Мамой» ситуация складывалась как нельзя лучше. Мы имели возможность наблюдать и слушать адептов любой иерархии, сами оставаясь невидимыми. Поставил «Малышу» задачу отслеживать Диму-Нока и свалился в постель. Полученные данные понемногу переваривались в голове: «Значит адепт-разработчик „обкладывает“ со всех сторон…» Аппараты «Noka» — N8e уже вручались моим социально-значимым друзьям: компаньону по одному из направлений в бизнесе; однокласснику, торгующему водкой; Мишке Пятову; старшему администратору филармонии, «Белому» и т. д. Сеть ширилась, охватывая все большее пространство, и «Мама» засасывала в себя всю активную массу, мотивируя оберткой исключительности… Новые адепты после эйфории первых дней — осознавали новую хозяйку, но не думаю, что сильно огорчались.

В своем сочувствии человечеству я остановился, вспомнив болгарскую ясновидящую — бабушку Вангу. За несколько лет перед смертью она рассказала русскому корреспонденту, что приходящие к ней за советом спрашивали про одно и то же — собственные земные дела… Лишь двое из них поинтересовались: «Что будет с людьми и с землей?»

«Спасать некого, — понял я, — Разве что себя, близких да это чудо, пускающее пузыри на заднем сиденье?»

Саня ответить на вопрос не мог. Он перевернулся на бок спиной ко мне и по-пацански скукожился. Итак, мы с ним один на один со всем миром — против своей сети и против вражеской.

Хотя у нас есть козырь. Верней козыришко, но как выяснилось — проходной: «Малыш»-то целиком на нашей стороне. Вычисляет сейчас высокопоставленных адептов сети, данные, про их замыслы собирает. Ищет центр. Выясняет, как далеко протянула свои щупальца «Мамаша». Сегодня задача проста: дойти по трассе до городка под названием Канск и расположиться на ночлег. Следом, выскочить рано утром и к обеду прибыть в Красноярск. «Мама» до сих пор не выдала дополнительных инструкций. Меня это радовало. Я почти избавился от синдрома планирования и радовался теперь каждой спокойной минутке. Предчувствия разнились: впереди полная неизвестность, явно насыщенная различными событиями, причем не факт что хорошими.

Скоро начнется первое отсутствие асфальта, и я надеялся, что Рубан прекратит свой затянувшийся «полет». Так и вышло. Хрюкнув после первой серьезной кочки, Саня уселся вертикально и открыл налитые кровью глаза.

Выражение его лица выразило избитую мысль: «не дрова везешь»…

— Доброе утро. — Мне сильно хотелось услышать человеческий голос.

Саня молчал. Цепко держала проглоченная отрава. Сейчас он походил на пособие для начинающего сотрудника «Госнаркоконтроля».

«Пожалуй, рановато ему за руль», — рассудил я, когда Санины глаза стали затягиваться какой-то «куриной» пленкой.

— Пожрать бы… — захрипело очнувшееся существо…

— Может, телку? — съехидничал я.

— Не мешало бы, — оживился партнер, — Знаешь, как с похмелья размножаться охота? — ответа он не дождался и, помолчав, продолжил, — Как ксероксу… — После одиноко засмеялся собственной шутке.