Посёлок ещё спал, когда на его западной окраине, под заросшей бурьяном трансформаторной будкой треснул фундамент. Какое-то время ничего не происходило, затем сквозь трещину, искря статическими разрядами, засочилась странная студенистая жидкость. Через несколько минут, вздымая рыхлую землю, возле будки прорезался чёрный побег «гольца». Он поднял над бурьяном своё массивное скользкое навершие и застонал.
За ближайшим забором яростно залаял ротвейлер. Ему тут же ответили соседские псы, и вскоре весь посёлок занялся истерическим собачьим перебрёхом.
Тем временем из земли рядом с фундаментом стали выползать толстые пятнистые щупальца.
Довольно быстро они оплели будку, впившись в её ржавые двери и оконные жалюзи. Собаки не унимались.
Наконец, на крыльцо крайнего дома вышел, покачиваясь, кряжистый мужичок в накинутой на голое тело куртке. В руках его вспыхнул фонарь, и узкий луч заметался по окрестностям забора. Не найдя ничего подозрительного, мужичок сплюнул и крикнул псу:
— Чего зря будил-то, Джихад? Воры что ль, померещились?
Постояв ещё на крыльце, мужичок возвратился в дом, и вскоре всё стихло.
А ещё через час из трансформаторной будки выбрался новорождённый ферронид и заструился к посёлку. За ним устремился ещё один, потом ещё. Вскоре по пустынным улицам замелькали их бурые, лоснящиеся в сумраке тела.
Первым наткнулся на ферронида участковый Савушкин при очередном объезде посёлка. Последние дни прибавили забот участковому. Навакцинированные шахтёры не унимались до петухов, и Савушкину приходилось каждую ночь патрулировать по посёлку.
Его «УАЗик» катил по 2-й Западной, когда из подворотни выползла здоровенная бурая пиявка и свернулась посреди дороги в кольцо. В рации что-то треснуло. Савушкин остановил «УАЗик» в метре от неподвижной пиявки и, не выходя из машины, стал присматриваться.
— Нет, пора завязывать с водочкой, — решил он, наконец, — а то мозги уже клинит.
Он потянулся к зажиганию, но тут в конце улицы появились ещё две такие же пиявки и быстро заскользили к машине. И тут Савушкин понял: не видение это. По улицам посёлка ползали настоящие живые твари. Мерзкие на вид и наверняка очень опасные. Савушкин выскочил из машины, выхватывая на ходу табельный «Кипарис» и стреляя в ближнюю из пиявок. Пули не повредили гадину, она лишь флегматично переползла через дорогу и снова свернулась в кольцо.
На шум выстрелов стали выбегать из домов люди, но, увидев струящихся по асфальту ферронидов, бросились обратно. Пронзительно завизжала женщина.
Через несколько минут в посёлке началась паника. Обезумевшие от ужаса и спирта люди выбегали из своих жилищ и метались по улицам. Внезапно один из домов, оплетённый тугой паутиной щупальцев, рухнул, превратившись в груды развалин.
Вспыхнул пожар. Кто-то бросился к гидранту и попытался подключить пожарный рукав, но из-под земли, круша асфальтовые дорожки, выполз клубок щупальцев и намертво вцепился в стальное тело гидранта.
Пламя перекинулось на гаражи, пируя там бензином и запасами сублимата. На зарево пожара прилетел один из патрульных «Скорпионов», но, беспомощно покружив над посёлком, бомбить
аномалию не решился — внизу были люди…
…Я гнал машину к посёлку. Дом, где жила Лика, находился на восточной стороне, и у меня был ещё шанс успеть. Конечно, я отвечал не только за неё. Как учитель, пусть и бывший, я должен был отвечать за всех своих учеников, но все они были с родителями и близкими. Все, кроме Лики.
Фары выхватили из темноты струящуюся по дороге ленту. Ферронид. Я не успел ударить по
тормозам и пронёсся сквозь блестящее тело, не ощутив удара.
Въехав в посёлок, я проскочил несколько кварталов и не встретил ни единой души. И всё же,
сворачивая на улицу, где жила Лика, сбросил газ, боясь наскочить на кого-нибудь в темноте.
Над западной окраиной дрожало зарево и оттуда тянуло гарью. Где-то над головой, рассекая воздух ионным плугом, пронеслась к центру тарелка эвакуатора. Наконец-то. Ещё можно было попытаться вытащить людей из этого ада.
Неожиданно, из-за угла ближнего дома выбежала растрёпанная молодая женщина и встала, попокачиваясь посреди дороги. Я резко затормозил машину и выскочил навстречу. Женщина была пьяна и громко, судорожно смеялась, тряся головой и пытаясь схватить меня за руку. Я едва узнал в ней Селену, чинную, ухоженную мою соседку по «Хилтону». Объяснять ей правила эвакуации было сейчас просто нелепо. Я достал из багажника сигнальный патрон и, запалив его, сунул ей в руки. Теперь я был спокоен — эмчеэсники легко отыщут её и заберут из посёлка.
Улица, где располагался дом Лики, обесточенная, как и весь посёлок, была окутана ночным сумраком. Доехав до знакомой калитки, я выскочил из машины и кинулся к дому. Где-то в глубине его мелькнул огонёк свечи, в тёмном окне показалось испуганное знакомое лицо. Узнав меня, оно озарилось улыбкой и исчезло. Мне показалось, что в темноте комнаты шевельнулась какая-то тень и устремилась за ней.