Апокалипсис every day (СИ)

Естественно, Фридрих мог только поблагодарить за подобную заботу. На его единственный осторожный вопрос о месте расположения будущего жилья улыбка вежливого господина стала ещё шире. Хотя Фридрих мог бы поклясться на гроссбухе, что подобное невозможно. Тем не менее, улыбка вообще ушла куда-то за пределы ушей, по-видимому, сомкнулась где-то на затылке, после чего господину Фридриху сообщили, что искомая квартира находится в историческом центре города, вблизи официальных учреждений, как то: мэрия, резиденция губернатора, городской суд и так далее…

Квартира оказалась действительно недалеко — по ту сторону моста через русскую реку, не так давно бывшую мечтой многих немцев. Машина резво вскарабкалась по крутому подъёму, проехала какими-то переулками, закоулками и выехала во двор приличного с виду дома.

Цифровой замок на железной входной двери, светло окрашенный подъезд, чисто вымытые ступеньки бетонной лестницы… Небольшая, но уютно обставленная квартира. Прихожая со шкафом для одежды, ванна в кафеле, импортный санузел, крохотная кухня с холодильником, электроплитой и микроволновой печью. Одна жилая комната без балкона. Широкая низкая кровать, письменный стол, пара кресел, торшер, журнальный столик, телефон. Если возникнет такая необходимость, конфиденциально шепнул вежливый господин, можно арендовать компьютер и вход в Интернет.

Цена оказалась вполне приемлемой, на уровне гостиничного номера. Поэтому Фридрих решительно согласился. В течение последующих пяти минут были подписаны все необходимые бумаги на фирменных бланках гостиницы «Центральная». Постояльцу вручили ключи, выложили на стол из портфеля две памятки иностранцу о правилах выживания в городе, карту города на немецком языке и оставили номер телефона, по которому господин Фридрих всегда мог позвонить в службу вежливого господина и получить любую помощь, совет, либо консультацию…

Оставшись один, Фридрих неторопливо прошёлся по квартире. Позвенел на кухне хрустальными стаканчиками для водки, справил малую нужду в унитаз, вымыл руки, подошёл к окну и отдёрнул в сторону полупрозрачные воздушные занавески. По ту сторону улицы, как ему уже сообщили, располагалось здание МВД, то есть управление полиции. Фридрих осмотрел пространство между вытянувшимся вдоль улицы длинным телом полицейского управления и собственно самой улицей. Отметил наличие памятника кому-то перед управлением. Затем Фридрих задумчиво посмотрел на само здание, ничего такого не думая, но внезапно ему показалось, что оттуда, из одного из окон, на него смотрят в бинокль. Непонятно почему пришедшая в голову мысль заставила Фридриха задёрнуть занавески и подумать над своими следующими шагами.

16

Решение идти в мэрию возникло как-то само собой.

В приёмной мэра было многолюдно. Слышались разговоры на нескольких языках, туда и сюда сновали озабоченные клерки. На вопрос Ингера, как скоро он может поговорить с мэром, ему ответили, что буквально минут через пятнадцать-двадцать. Сразу же после того, как заканчивающая свою беседу группа иностранцев закончит своё дело. На вежливый вопрос, как скоро подойдёт его очередь, ведь в приёмной есть ещё люди, секретарша удивилась: «Вы же иностранец! Это наши, они подождут».

Отойдя в сторону и сделав вид, что рассматривает что-то там висящее на стене, Фридрих задумался над этим странным предпочтением.

«Нет, это, конечно же, хорошо… — думал Фридрих. — Не стоять, не ждать своей очереди. Но почему русские чиновники ставят иностранцев выше своих соотечественников? Им что, платят иностранцы?.. Попробовал бы кассир в нашем банке отогнать от окошечка немцев, чтобы обслужить зашедшего турка!.. Или это осталось от русского царя Петра? Царь Пётр, как нас учили в школе, ставил иностранцев выше русских. Он создал чиновников и приучил их восхищаться иностранцами. Это должно было очень нравиться иностранцам. А то, что нравится иностранцам, в свою очередь нравилось русским чиновникам… Какая глубокая верность традициям у этих русских! Давно нет Петра, давно нет царей, а традиции чиновников — остались…»

Неизвестно, до чего бы ещё додумался Фридрих, но в этот момент его позвали.

Мэр Старицына оказался похож на снежного гигантопитека в костюме. Большой и с лицом, как груда сваленных вместе обломков скал. Он стоя поприветствовал Фридриха Ингера, затем указал рукой на кресло напротив и сам сел только после того, как на кожаное сиденье опустился немецкий гость. Справа от кресла мэра притаился тихий, как мышка, переводчик.

Фридрих вздохнул и пересказал свою историю. Как попал в аварию, как остался наедине с трупами на тёмном, мокром шоссе. Сообщил о том, что в настоящий момент представляет благотворительный фонд. И закончил тем, что предложил организовать фирму по перевозке трупов.

— Моя работа в благотворительном фонде оставляет у меня свободное время, — неторопливо говорил Фридрих, удивляясь своим собственным словам.