Апокалипсис

— Слушай, даже если понимаешь, что все в жизни ужасно и что все, ради чего жил, потеряло смысл, не падай духом, бейся до конца, ищи то, ради чего жить стоит, слышишь? — она пронзала меня красными от слез глазами. — Сдаваться — удел таких же неудачников, как твой отец. А жизнь — это сплошная борьба… Борьба за счастье, за любовь, за близких… Поэтому сопротивляйся и не смей склонять голову перед теми, кто сейчас находится выше, не смей подлизывать и льстить. Ведь это будет означать, что ты сдался, выбрал путь легкий, но неверный… — говорила она, приглаживая мои волосы.

Тогда впервые я почувствовал себя слабым, никчемным и беспомощным. Именно тогда я, будучи ребенком, пообещал себе, что больше такого никогда не повторится. Слова матери четко отразились в голове, ведь они были сказаны не как ребенку, а как будущему мужчине…

***

То же чувство охватывало меня в клетке, я жутко боялся, дрожь охватила все тело, будто снова стал восьмилетним беспомощным мальчишкой. Но что-то в душе кричало: не сдавайся даже перед ликом смерти.

— Ребят! — чуть разбудил я окружающих. — Готов обменять эликсир здоровья на пачку сигарет! Всегда мечтал попробовать покурить…

Молчание тут же прервал незнакомый мужчина лет тридцати пяти.

— Нет проблем, парень! — откликнулся тот. Ему предстояло сражаться передо мной.

«Бедняга.»

— Мне эликсир сейчас очень даже не помешает, — сказал он довольно бодро, видно, тоже не спал.

Я выкинул баночку, он дал мне пачку сигарет, в которой было всего пять штук.

«Годится…»

— Как тебя зовут? — спросил я, закуривая свою первую сигарету в жизни. — Фу, как же царапает горло! Как это вообще возможно курить?

— Первый раз всегда так, со второй сигаретой станет легче, — усмехнулся тот и тоже закурил. — Я Димка. А ты?

— Жека.

— Боишься?

— Ага…

— Знаешь, а я вот не боюсь умирать. Даже если со мной все будет хорошо, смысла дальше жить у меня уже нет, — одной затяжкой он выкурил четверть сигареты. — Жена с дочерью были заражены. А зачем жить, когда так?

Я немного помолчал, сделав самую сложную в жизни затяжку. Даже уровень выносливости не давал возможности курить с легкостью.

— Ты прав… мои тоже все мертвы… — сказал я, сделав очередную затяжку. Старался сдержать кашель, но не всегда получалось. Голова потяжелела, а руки и тело расслабились. — Дим, а есть что-то такое, о чем сильно жалеешь?

— Хех… — он достал новую. — Знаешь, наверное, нет. В последние годы я был жутко счастлив, когда приходил домой с работы, обнимал жену и ребенка. Тогда я часто себе говорил о том, что не стал бы менять в своей жизни ничего. Моя дочурка такая красивая… была… — голос его задрожал.

— Сколько ей лет-то было?

— Восемь… — очередная затяжка, только гораздо более протянутая. — Ее Викой звали. Однажды она подбежала ко мне и сказала, что хочет выйти за меня замуж. В тот день я был самым счастливым человеком в этом мире. Я так ее любил, господи… — он захмыкал вновь.

Я снова помолчал, дав ему прийти в себя.

— Знаешь… — тихо сказал я. — Моего друга убили на моих глазах, а я смотрел на все это и ничего не мог сделать… — на душе тут же заскребли кошки. — Не представляешь, каково мне было.

— Это ужасно… видеть, как близкие тебе люди умирают…

— Да… — я не заметил, как сигарета закончилась. Мне стало спокойно, даже слишком. Никотин в тот момент был мне очень необходим. — Мне до сих пор трудно думать об этом…

— Ого… — протянул грустно Дима. — Сильно винишь себя?

— Ты не представляешь, насколько… — вздохнул я. — Хочу отомстить всем, кто был причастен в его смерти, но в то же время понимаю, что себя убить не могу…

«Ведь им нужен был я… не он…»

— Не завидую тебе, дружище… Думаешь, есть что-то после смерти? — спросил он, минуту подумав.

— Не знаю, но если и есть что-то вроде рая, то для меня он был бы вместе с семьей, — я закурил вторую.

— Имея не ценим, а потеряв плачем…

— Верно…

Куча идей по выживанию крутилась в голове, но каждая из них не приводила к летальному исходу моего оппонента. Для того, чтобы его одолеть, нужно было гораздо больше сил и мощных навыков. Поэтому нужно было в последний раз насладиться фактом наличия жизни.

— Жень, ты как? — подошла Геральда. — На тебя лица нет.

— Иди сюда, — я вытянул руку. Она подсела ближе, я ее обнял. — Можешь мне сказать, как твое настоящее имя? — перешел на шепот.

— Ну… вообще, Ира, — глаза ее засияли, рукой она убрала прядь волос за ухо. Выглядела даже в таком месте потрясающе, а мимические морщинки делали ее лицо более живым.

— Ты красивая, Ир. Встреть я тебя в прошлом, подкатил бы… — прошептал я. Оставалась последняя сигарета, поэтому достал ее и закурил.

«Блаженство…»

— Ты тоже ничего, только вот молодые парни меня раньше особо не привлекали, — усмехнулась она и посмотрела мне в глаза. Я же смотрел на нее. — Но сейчас ведь все изменилось.

Я потянулся и поцеловал ее в губы. Затем поцелуй стал более продолжительный. Мы заплелись языками. До боли в душе было приятно это делать. Ее сердце забилось чаще. Я откинул ее голову и снова посмотрел в глаза.

«Какие же красивые, но в то же время и воинственные. Слишком сексуально…»