Апокалипсис

— Тогда кто или что это делает? — спросил я.

— Вот мы и подошли к самому главному, Гриша, — вздохнул Эльми, ласково улыбаясь, — дело в том, что мы этого не знаем.

— Подождите, — сказал я, — тут… что-то не сходится. Мы уже поняли, что в нашей системе вы создавали несколько версий человечества. На Фаэтоне. На Венере. На Земле. И земные люди были обречены на то, чтобы стать безвольными клетками в составе супер-личностей, которые…

— …это не мы Гриша, — перебил Эльми, всё так же улыбаясь, — скажу больше: та версия Земли, из которой ты прибыл, забралась дальше всех. Вам уже удалось по-настоящему раздвинуть границы нашего большого мира. Вы столкнулись непосредственно с тем, что нас сдерживает. Те эгрегоры, о которых ты говоришь… мы видели намёки на это в других «верхних мирах». Мы получали сообщения о них от отдалённых от нас членов совета Экспансии. Но только в вашем мире эти проявления были настолько… яркими.

Я чувствовал: Эльми что-то недоговаривает. Вернее, даже не так — сомнений в том, что он говорит правду, у меня не было. Но он специально поворачивает разговор так, чтобы у меня не было возможности исследовать всю ситуацию под другим углом… впрочем, если он говорит правду о себе — то тягаться с таким существом в искусстве софистики не было никакого смысла. Лучшее, что я мог сейчас сделать — это получить максимум доступной информации. А уже потом думать, что с ней делать. Ещё мне остро не хватало Гайи. Возможно, она бы смогла как-то помочь… впрочем, о ней лучше даже не думать. Старик пока ни словом не обмолвился о том, что ему известно о её существовании. И это было очень хорошо.

— Мы не знаем, почему ваш мир так сильно выделился, — продолжал он, — некоторые из нас даже высказывали гипотезы, что в игру вступили какие-то фракции из той неназываемой силы, которая нас держит взаперти. Что Земля стала пробным камнем будущего конфликта… но по мне так они просто выдают желаемое за действительное.

— Допустим, — кивнул я, — скажем, я верю в то, что это не вы устроили игры с версиями человечества. Хотя и были изначальными творцами. Но что такое тюрвинги? Зачем вы системно делились такими технологиями? Какой в этом был смысл?

— О-о-о, Гриша, я ещё не успел тебе рассказать, — кивнул Эльми, — ты, наверно, уже понял, что мы тоже не сидели просто так, когда поняли, что «верхние миры», созданные нами, начинают погибать один за другим, по мере приближения к границе осознанных вариантов мироздания… конечно же, мы пытались что-то с этим сделать. Поначалу искусственно стимулировали быстрое развитие, но это не давало никакого эффекта. Как только миры приближались к началу этапа звёздной экспансии — они неизменно погибали. И тут одному из философов совета Экспансии пришла идея. Он предложил добавить тонкий дестабилизирующий элемент, который мог бы сбить расчёты гипотетического стороннего наблюдателя.

— И всё? — ухмыльнулся я, — так просто?

— Не совсем, Гриша, — вздохнул Эльми, — мы много экспериментировали с этими дестабилизирующими элементами. И со временем смогли создать довольно надёжную систему, которая гарантированно доставляла нужные нам миры к границе мироздания. Число тюрвингов, их функционал и объединение рассчитываются под каждую цивилизацию, чтобы дать ей шанс преодолеть Барьер Небытия.

— Опять новые термины…

— Извини, — Эльми пожал плечами, — я не обещал, что объяснение будет совсем уж простым.

— Ладно, я понял… — кивнул я, — получается, мы собрали все тюрвинги, да? Поэтому до сих пор существуем?

— И снова неверно, Гриша, — Эльми посмотрел на меня; в его карих глазах отразилась какие-то сложные эмоции — любопытство, печаль, размышления… впрочем, это наверняка была выверенная картинка, чтобы создать нужный фон персонально для меня, — тюрвинги мало собрать. Последний из них, который мы помещали внутри спирали, тоже должен быть активен… тогда, как мы считаем, у вас будет шанс преодолеть полосу небытия.

— И… как же его активировать? — заинтересовался я.

— Вот этого я сказать не могу, Гриша, — старик чуть виновато улыбнулся, — иначе этот способ перестанет работать. Вы всё должны понять сами.

Я откинулся в кресле и прикрыл глаза.

Две недели прыжков в кошмарной пустоте, наедине с самим собой. Риск, который сложно переоценить… и всё ради этой милой беседы с нашими предполагаемыми создателями, суть которой заключается в том, что нам предложено во всём разбираться самим?..

И тут я вспомнил кое-что ещё, о чём, как минимум, стоило спросить это странное существо по имени Эльми.

— Тебя… не удивило моё прибытие?

— Немного. Поначалу, — старик кивнул, — ты прибыл необычным путём. Если бы тюрвинги были надлежащим образом активированы, для того, кто это сделал, открылся бы прямой проход на эту станцию. И наша беседа имела бы… несколько иное содержание. И, возможно, она проходила бы в другом составе.

— Получается, то, что мы встретились, не имеет никакого смысла?

Эльми неожиданно рассмеялся.