Апофеоз

- Нельзя, - возразил Оопсан. – Дело не в Человекии, дело в прецеденте. Отпустим их – придется отпускать всех, кто захочет.

- Захотят многие, - провибрировал Мородо. – Прямо сейчас декларацию Мартобрация обсуждают в каждом доме. Каждый наместник сейчас думает, не попробовать ли и ему. У нас одна тысяча восемьдесят пять провинций – и по крайней мере в четырехстах пятнадцати уровень лояльности близок к красной отметке.

- Надо пресечь это прямо сейчас, - заявил Даскомедаль. – Произвести точечную ампутацию, пока не стало слишком поздно. Промедлим – и придется обстреливать города звездными катапультами.

- Дело не в Мартобрации, - сумрачно произнес Оопсан. – Он просто первая ласточка. Онгот, дай нам график уровня лояльности за последние пять лет.

Мородо даже не шевельнулся – но падающий в окно свет исказился, стал рисовать узоры. В воздухе проявилась сложная картина – все тысяча восемьдесят пять провинций и господствующие там настроения. Они сливались и расходились, образуя систему – и выглядела та удручающе.

Пять лет назад, когда правил император Зар, лояльность на местах хотя и не была идеальной, но не давала поводов к беспокойству. Три четверти провинций на зеленой отметке, остальные на желтой, но в приемлемом диапазоне.

Сейчас же ситуация критическая. После гибели Колдующего Императора лояльность на местах ушла в штопор – и с тех пор не переставала снижаться. Отдельные всплески и кратковременные подъемы, которых с таким трудом добился Оопсан, погоды не делали.

На зеленой отметке осталось меньше четверти провинций. Все остальные на желтой – и многие уже почти касаются красного. Критическую черту пока пересекла только Человекия, но завтра за ней наверняка последуют другие.

Если не уже сегодня.

- Я надеялся, что до этого не дойдет, - смежил веки Оопсан. – Что мы успеем короновать нового императора или провозгласить новую республику.

- Не успеем, - провибрировал Мородо. – Конгресс в раздрае. «Единый Парифат» в смятении. Сразу после декламации Мартобрация пятеро конгрессменов переметнулись к разделителям – и еще пятеро явно намереваются последовать за ними.

- Это всего десятеро, кхех-хех, - хихикнул Ильтокелли. – Из тысячи.

- Это дополнительные десятеро, - процедил Даскомедаль. – В придачу к уже желающим поделить все... сколько сейчас их всего на стороне разделителей?..

- Четыреста девять провозглашают себя ими открыто, - ответил Мородо. – Еще сто семь входят в число нейтральных, но явно тоже склоняются к разделителям.

- Итого пятьсот шестнадцать. Это почти половина. Если мы прямо сейчас не схватим Мартобрация и не совершим показательную казнь, конгресс посыплется, как замок из сухого песка.

В качестве иллюстрации Даскомедаль сотворил такой замок посреди стола. Какую-то секунду тот стоял неподвижно, пока реальность осознавала совершенное в ней изменение, а потом его настигли законы природы – и песок посыпался на пол.

Оксатти ударил рукой по столу. Ильтокелли закатил глаза. Акк-Ва скрипучим голосом перечисляла расходы, которых потребует умиротворение целой провинции, но тут же заметила, что умиротворение нескольких провинций обойдется гораздо дороже.

- Может, просто распустим Конклав? – устало спросила Лунарда. – Мне так это все надоело... Давайте просто объявим о самоликвидации и разойдемся по домам. Пусть [цензура] дальше без нас.

- Хе, - осклабился Ильтокелли. – Хе-хе. А не так уж и плохо.

- Мы не можем, - провибрировал Мородо. – В самый разгар кризиса – не можем.

- Это будет предательством, - тихо произнес Оксатти. – На нас надеются.

- Никто на нас не надеется! – поморщилась Лунарда. – Нас ненавидят! Откройте глаза – они все нас терпеть не могут! Давайте просто уйдем – и пусть они грызутся, сколько им влезет! Можно, я подам в отставку?!

- Я уже несколько раз подавала... – пробормотала Акк-Ва.

- Не сметь! – рявкнул Даскомедаль. – Мы клялись императору! Я клялся императору! Я буду служить империи, пока император меня не отставит!

- Императора больше нет, дурак! – крикнула на него Лунарда.

Оопсан сидел молча, сцепив пальцы замком. Воистину Конклав – это просто конгресс в миниатюре. Их тут всего семеро, а они все равно удручающе часто не могут договориться. Неудивительно, что для целой тысячи конгрессменов это становится почти невозможным.

Возможно, он ошибается, полагая благом для Парифата республику. Возможно, без единоначалия все-таки не обойтись. Возможно, именно так в свое время рассуждал Бриар Всемогущий – и именно поэтому взвалил на себя эту ношу.

- Голосуем, - произнес он негромко.

Споры сразу прекратились. Ильтокелли первым вскинул костлявую, увитую сизыми венами руку и затрясся в визгливом смехе.

Погодный советник иногда уже плоховато соображает. Не будь он одним из величайших волшебников, не перевешивай его колдовские навыки легкое умственное расстройство, Оопсан давно бы поставил вопрос о его отставке. Возможно, и поставит – сразу же после окончания кризиса. Когда все утрясется, и в его нынешних разработках отпадет нужда.

- Кто за немедленное усмирение Человекии и показательную казнь Мартобрация? – спросил Оопсан.