Апофеоз

Так вот, начал я думать насчёт терраформирования Мухосранска. Не в плане планеты-сада какого, а снизить содержание углекислого газа до приличных пределов. Вполне возможно, вообще-то, всякой флорой вполне распространённой. А уж колдунски обработанной — сам я велел. Вопрос нескольких лет. Да и урожай она, флора эта, может вполне пристойный и даже вкусный, и питательный давать.

Ну в общем занимался я этим вопросом на досуге, теоретически решил… и тут Лиса меня раскритиковала. Причём, как я понял, подумав — по делу.

— Ан, как я понимаю, это прекрасная работа. Но рано.

— В смысле — рано, Лиса? Они, вообще-то, без фильтров на носу помирают. Ну так, чисто между нами.

— Ан, понимаешь… вот ты им подаришь терраформирование.

— Ну не совсем… но в общем да, где-то так, — не мог не признать я. — Думаешь — пошлют нас?

— Думаю. И не обязательно «нахер». Но отношения будут… как будто мы им должны, понимаешь?

— В общем — понимаю, — признал я.

Было у человеков такое свойство, куда деваться.

— И ты предлагаешь забить? Не слишком мне вариант нравится.

— Нет, забивать, конечно, не стоит. Но и делать это стоит… лет через двадцать пять.

— Хм, — задумался я. — Поколение? — на что Лиса кивнула. — Выросшее в условиях, когда Дом Форфис рядом, работодатель и друг, а не дед Мороз какой.

— А кто такой дед Мороз?

— Да так, аватара одного злобного божества, людей насмерть замораживал, — отмахнулся я.

— Ничего не понимаю, — призналась Лиса.

— Да хрен с ним, с дедом. Не бесплатные подарки в общем. Ты знаешь — а разумно, — признал я. — И так и поступим, хотя… Да нет, правильно говоришь, — помотал я головой, вытрясая всяческую дедморозность.

И с контрактом было интересно, но сложно. Нас Сиртон нанять хотел — впечатлились, паразиты корпские. Ну, в принципе, суть наёмника — воевать за плательщика. Да и контракт был интересный, как и оплата. Но сложный — куча взаимопроникающих интересов. А нам контракт Сиртон, в отличии от того же Изота хотел втюхать как есть. В стиле: сделайте красиво, ипитесь как хотите.

Вот только работа в нескольких системах, с очень тонкой градацией, кому по шеям дать по полной, кому наполшишечки, а кого вообще не трогать. Хорошо, хоть в жопу дуть никому не надо было — это правильно, моя крабственная лордственность в жопы не дует, она их пинает!

И тут уже выходил вопрос расчётов и моделей, а не нерешительности заказчика. Сидели, считали, моделировали. И Клешню гоняли, не без этого.

Новый производственный центр заложили. Уже с ходу проектировавшийся не только как производственный, но и как жилой.

И много прочей фигни, которая фигня-фигня, а нужная, блин!

Но за казлиной я причуствовался, и всячески с созданием и сломом нахрен всяческого эфирства старался и пыжился.

Дживс пару совершенно самоубийственных вариантов предложил, но был послан, пнут и уже мной в мозг бескомпромиссно оттрахан.

— Партнёр, — подытожил я четвертьчасовой монолог о том, что у меня в партнёрах — идиот, с проблесками кретинизма. — Казёл сидит на Центральной. Даже тело не меняет. Дядьку того, конечно, жалко, — признал я. — Но не особо, — проявил я свойственную Крабам прагматичность. — Я его не знал и вообще. В общем, сидит казлина на Центральной и даже не казлинствует. Пидорасствует разве что, но нас его половые трудности и радости не сношают. И вот ты собираешься угробится. Бред и предательство партнёрских интересов! — воздел я клешню.

— Не угробится, сэр, а рискнуть.

— Риск в обозначенном тобой масштабе неприемлем! — крабски поставил вердикт я.

— Как скажете, сэр.

— Так и скажу. И вообще, хорош хернёй заниматься. Дел невпроворот.

И прошло таким макаром полтора месяца. Как вдруг казлина зашевелилась. Точнее… сложно сказать, как-то странно я его сучность ощущал.

— Гипер, я предполагаю, сэр, — выдал Дживс после моего описания и размахивания клешнями.

— Наверное «да», — признал я, подумав. — И куда эту морду подлючую понесло?

— Не знаю, сэр. Носитель на станции, сэр.

Это да, серый манагер был на станции, закопошился и даже вышел на службу, где будучи казлински одержим, брал, на минуточку, отпуск!

Подобный выверт меня даже на секунду заставил задуматься, а не получится ли с казлом диалог наладить? Впрочем, через секунду я деянья казла припомнил и решил: порву казла на тригинский флаг. А вот потом всесторонне обдумаю, можно было с ним наладить вменяемый диалог, или нет.

Притом, в смысле корёженья эфирных сучностей я не особо продвинулся. Как нужно было мне несколько минут пыжиний, так и осталось, может чуть поменьше.

Вот в точности прибавил, это факт. И Дживса отсылать не приходилось, а смотря, как я нахер развеиваю мной же созданных кракозябр, эфиряка дал пару вполне дельных советов.

Ну да ладно, через четыре дня после того, как казёл стал ощущаться «не так» он стал ощущаться «так». Вот только хер знает где. И точно не на Центральной.

— Летим, — взмахнул я клешнёй.

— Сэ-э-э-эр, могу ли я приобщится к вашей бесконечной мудрости, задав вопрос?

— Угу.

— А зачем?

— Ээээ… — завис я. — Ну чтоб узнать, где он… а нахера? — сам у себя спросил я, ну и не нашёл ответа.