Аплодисменты

А назавтра я блуждала-блуждала по кладбищу, искала-искала дорожки и, казалось бы, неизвилистые тропинки… Не помню. Ничего не помню. Стемнело. Кладбище вечером пугает. В голову лезут страшные детские сказки. Ухожу по главной аллее кладбищенского парка, все оглядываясь и проверяя, где же я сбилась… Навстречу идут подхмелевшие вчерашние могильщики – спросить бы, но по их настроению чувствую неуместность своего вопроса. У них похоронный рабочий день кончился, началась светлая земная жизнь. Сама, сама отыщу своего папу! Накануне всю ночь шел дождь. Свежая могилка была размыта дождем. Цветы завяли. Тихо. Холодно. Мертво. Да нет его здесь, нет! Моего папы здесь никогда не будет! Здесь пусто, а он – жизнь! Он свет! Он оптимизм! Нечего мне здесь искать. Папа во мне. Папа в нас! Он хотел, чтобы я работала, чтобы я несла людям радость. Он хотел гордиться мною. Он хотел, чтобы я была счастлива! Я буду работать, ты будешь мною гордиться, я буду счастлива!

…А на следующий день я стояла перед камерой. Три дня отпуска в связи с «непредвиденными обстоятельствами» кончились. И хорошо. Какое коварное изобретение – кинокамера. Она способна куда с большей пронзительностью, безжалостной точностью, чем литература и самое прекрасное фото, зафиксировать переливы и вибрацию души! Когда я смотрю те кадры, после свежей раны… Не-ет, не сыграешь, не загримируешь, не срежиссируешь. Сокровенное идет из глубины – оно и есть подлинное.

Больше всего в то время я боялась оставаться одна, наедине со своими мыслями.