Апланта (СИ)

Поезд несет меня дальше. Еду и думаю о рыжем парне. До чего же несправедливо устроена жизнь: какой-то дебил, недоносок с шевелюрой, законченный алкоголик, одним словом - ничтожество, развлекается с двумя пусть испорченными, но объективно хорошенькими девицами, причем развлекается за их счет, а я, весь такой положительный, готовый сам за всех платить, мотаюсь в метро, как неприкаянный, в полном одиночестве, без всякой цели и смысла!

Рядом собирается присесть миловидная девушка с грустным лицом, по моей классификации - одинокая. В последнюю секунду девушка передумывает и садится далеко от меня. Мне почему-то неприятно! Почему она не села рядом со мной?

Народу в вагоне набирается порядочно. Уступаю сидячее место старушке с мальчиком лет пяти.

- Бабушка, - интересуется ребенок, - куда все люди едут?

- С работы, детка, домой едут.

- И я с работы еду?

- И ты, милый, с работы. Ходить в детский садик - это твоя работа.

Все едут по делу, даже этот мальчик! И только я один мотаюсь в метро бессмысленно и бесцельно! Мне сделалось душно. Я выбрался наверх.

Когда-то, до армии, Старый Арбат производил на меня ошеломляющее впечатление. Сейчас эта пешеходная улица потускнела, брусчатка местами провалилась, фонарные столбы поржавели. Художники, а также торговцы русскими матрешками и солдатской амуницией скучают. На их лицах равнодушие и усталость. То там, то здесь мелькают небольшие компании молодых людей с озабоченными серыми лицами. Это наркоманы. С ними Старый Арбат напоминает большую коммунальную квартиру.

Я завидую даже наркоманам. Они, по крайней мере, не одиноки, у них компания, у них есть цель, важное дело, которым они полностью поглощены. Наверное, это и есть счастье?! А что я? Я пуст, потому что одинок, или одинок, потому что пуст. Так страшно, будто из меня выкачали воздух. Нечем дышать. Сами собой наворачиваются слезы.

Перед театром Вахтангова сворачиваю в Большой Николопесковский переулок. Здесь меньше народу и раздражающей суеты. Вдали вижу странное сооружение. Оно напоминает палубу подводной лодки: высокий пандус, обнесенный металлической оградой с узкой кирпичной надстройкой-рубкой. На двери табличка "Посторонним вход воспрещен". Рядом - доска объявлений. На ней приколота бумажка. Из объявления следует, что некой дирекции по обслуживанию высотных зданий требуются электрики с окладом, размер которого меня лично очень даже устроил. Но о чем говорить, если до сих пор нет паспорта?

Иду дальше. Большой Николопесковский переулок на деле оказался небольшой тупиковой улицей. Она заканчивается двумя домами старой постройки. Между домами - узкий переход на Новый Арбат.

Из подъезда одного из домов выпархивает стайка молодых людей. Они летят прямо на меня. Несмотря на холод, они без верхней одежды. Как на подбор, все - и юноши и девушки - стройны и хороши собой. И точно так же, как староарбатские наркоманы одинаковы своей серой озабоченностью, так и эти молодые люди похожи друг на друга, но только просветлен-ными лицами, излучающими уверенность, веселье и чистое возбуждение. Теплая волна из обрывочного смеха, неоконченных добрых фраз волной искреннего счастья накрывает меня с головой, проходит сквозь меня и уносится дальше. Так, как будто я бестелесен! Так, как будто я не существую вовсе! Веселая компания перебегает улицу и стремительно скрывается в арке дома напротив.

Как далеки от меня эти красивые и радостные люди! Как я далек от них со своей лысиной и раскладушкой в родительской комнате! Неужели в этой жизни мне не познать радость общения, доступную другим?

На стене подъезда, из которого выбежали молодые люди, табличка "Театральное училище имени Щукина". Вот оно что! Это были не простые ребята, а будущие артисты!

Двери училища открываются, пропуская девушку в скромном пальто с непокрытой головой. У нее простое лицо, небольшие серые глаза, в которых читается легкая и спокойная грусть, слегка вздернутый носик и очень милые косички. Она улыбается. Улыбка ее грустна. Странно видеть грустного человека выходящим оттуда, откуда только что изверглась лавина энергии и счастья.

С опозданием до меня доходит, что я стою у девушки на дороге. Будущая актриса обходит меня. От нее исходит головокружительный нежно-малиновый запах. Из двери училища высовывается парень с красивыми спокойными волосами.

- Юля, - кричит он девушке, - мы тебя ждем!

- Хорошо. Узнаю, как там дедушка, и вернусь, - отвечает девушка.

- Лады, - грубовато соглашается красавец и, измерив меня строгим взглядом, скрывается за тяжелой дверью.

Мне почему-то кажется, что этот парень неравнодушен к Юле.

Юля заходит в подъезд рядом стоящего дома. Ясно, она живет в этом подъезде. Наверное, здорово жить и учиться в самом центре Москвы. Юля, скорей всего, из семьи коренных москвичей. Представляю, как она поднимается по широкой лестнице, входит в благородную залу с лепниной на высоком потолке, подходит к старинному дивану, на котором полулежит горячо любимый дедушка, и целует его. Дедушка слабо улыбается. Счастливец! Хотел бы я быть на его месте.

Часть 10. Хорошая мысля приходит опосля.