– В связи с продолжающимся обстрелом правительственного квартала, – бубнит радио, – прибытие гуманитарного конвоя откладывается на час.
Кнопка бросает недовольный взгляд на приемник, затем переключается на снимок. Да, люди захватывают чужие дома, но еще ни один человек в здравом уме не оставлял… чужие фото?
Девушка выходит в коридор и приближается к «хозяину».
– Это… кто ты такой? – спокойно спрашивает она.
Гигант резко открывает глаза.
– Что?
– Где хозяин?
– Что? Кто?
От удара Кнопки голова мужчины дергается, как у болванчика. Красивое лицо искажает гримаса боли.
– Кто ты такой? Это… на фото в комнате азиат. Ты не азиат. Кто ТЫ такой?
Гигант с минуту смотрит на Кнопку, то открывая, то закрывая рот.
– Сумка. На вешалке.
Девушка хмурится, и он добавляет:
– Послушай, мы…
– Это… попробуешь еще раз сесть, положу голову в капкан.
Кнопка тащится в жилую комнату. Раздвигает одежду и обнаруживает ранец с бело‑синими полосками военной полиции. Волосы у девушки становятся дыбом.
– Черт.
Взгляд ее падает на желтый дождевик, спину которого перечеркивает край треугольного значка. Кнопка мотает головой, сбрасывая сонливость, и возвращается к мужчине.
– Это… где хозяин?
– Что?
– Ты глухой?
– У меня что‑то со слухом. Я…
– Где хозяин? – громче повторяет Кнопка.
– Я не знаю.
– Где дерево?! – Кнопка подходит вплотную. Гигант сжимается в комок.
– Я не знаю!
Она безуспешно разгоняет туман в голове. Что делать дальше? Что? Мужчина видит заминку девушки и расслабляется.
– Послушай, милая…
– Заткнись.
– Я только…
– Заткнись!
Гигант зажмуривается.
– Это… что здесь нужно военной полиции?
Его глазные яблоки лихорадочно двигаются под закрытыми веками. Радио в соседней комнате издает жуткий металлический скрежет, и Кнопка едва не подскакивает. Тату больно обжигает руку.
– Срочное оповещение: в процессе проверки лазарета в концентрационном лагере номер семнадцать выявлено отсутствие нескольких заключенных. Личности устанавливаются. Горожанам рекомендуется воздержаться от выхода на улицы в ближайшие часы.
Когда Кнопка опускает взгляд на мужчину, тот уже пристально рассматривает ее.
– Что здесь нужно военной полиции? – устало, как у ребенка, спрашивает девушка.
Гигант сглатывает.
– Послушай, милая…
– Отвечайте.
– Мы можем помочь друг другу.
Кнопка трет лицо, отходит и едва не наступает в клыкастый капкан.
– Да… черт! С чего мне помогать полиции?
– Ты же понимаешь, что меня будут искать?
Кнопка молчит, и мужчина продолжает – раздражающе вкрадчивым голосом:
– Я слышал оповещение и умею складывать два и два. Не говоря уже о нападении на офицера военной полиции. Тебя придется меня убить, чтобы… Но мы оба понимаем, милая, что ты не убийца.
Кнопка невесело улыбается.
– Вы прямо уверены в этом?
– Иначе ты бы убила меня сразу. Убийцы убивают сразу. Но если ты меня освободишь и поможешь… я могу изменить свое мнение. Могу, – мужчина пожимает плечами, – забыть, что видел беглянку из лагеря.
Кнопка морщится, но не отвечает.
– Или даже отдать ей один апельсин. Если они тут есть и она мне поможет.
Кнопка по‑прежнему молчит.
– Сколько у тебя времени, милая? Пока не закончится проверка, и в лагере не поймут, что сбежала и ты?
– Почему вы без формы?
– Она… холодная.
– Почему пистолет без кобуры?
– Я не… я привык без…
Кнопка молча разворачивается и идет в жилую комнату.
– Куда ты? – доносится вслед. – Эй? ЭЙ?!
Девушка стаскивает сумку с вешалки, возвращается в коридор.
– Это… что внутри?
– Что? – Гигант вытягивает шею.
– Снова с ушами проблемы? Что в сумке?
– Зачем это?
– За тем, что полицейский из вас паршивый.
Мужчина облизывает губы.
– Вода. Там вода.
Кнопка заглядывает внутрь и не без облегчения видит бутылку, обойму, записную книжку с «Кувшинками» Моне на обложке. Рулон из грязных бинтов.
– Что еще?
– П‑патроны. – Мужчина поводит головой.
– Дальше.
Он смотрит в сторону.
– Не могла бы ты…
– Нет. Что еще в сумке?
Гигант закрывает глаза.
– Записная книжка.
– Что в ней?
– Имена.
Кнопка открывает ее. Шелковисто‑белые страницы приятны на ощупь, но пестрят откровенной белибердой.