Апач (ЛП)

- Я могу видеть ясно, когда дождь прошел... - запел я.

Никогда не было настолько подходящего момента.

- Пять Ноль, Пять Один; что-то шумит рядом с моей дверью. Проверьте ближний борт моего вертолета через ваш TADS, если не сложно?

Билли подтянулся на один уровень с нами и Спуск навел свою дневную телевизионную камеру на нашу кабину.

- Хо, Хо, Хо!

Я снял свой шлем за несколько секунд и натянул красно-белую шапку Деда Мороза, что бы они поймали волну. Впервые за все время, мы начали чувствовать, что наступило Рождество.

Мы вернулись слишком поздно для индейки и начинки на камбузе, так что мы привели себя в порядок и присоединились к вечеринке эскадрильи. Она проходила в нашей вновь приобретенной палатке для отдыха. Столики и самодельный бар были установлены, все было украшено мишурой и серебристыми ветками и мы все толпились, что бы присодиниться к редкой выпивке.

Алкоголь был запрещен для всех британских частей в Гильменде. На Рождество было сделано исключение, всем разрешили выпить по две банки пива. Только четверо пилотов ГБР/ГБГ должны были сидеть на сухом законе. Они пришли на вечеринку в полной летной выкладке, готовые взлететь по первому требованию, если бы оно поступило. К счастью, этого не произошло.

Каждое отделение представило скетчи, выставляя в смешном свете всех в эскадрилье. Они могли продолжать часами, но хорошо было то, что они были гениальными комиками. Вместо скетча, 2-е звено показало для нас фильм, над которым они провели бесчисленные часы, делая подобие "Топ Ган" из отснятого самодельного видео.

Основным событием вечера был Суд Кенгуру Дарвина (традиционное развлечение у англичан, шуточное судебное заседание по выдуманному обвинению - прим. перев.); все было прекрасно, поскольку он не имел понятия, что должно было произойти. Как только развлечения закончились, он был задержан и был осужден прямо на месте. Обвинение гласило: "Преднамеренно предательство уоррент-офицеров и сержантов. Обвиняемый вступил в секретный союз с офицерами - а именно, выдав им, у кого их подарки на Рождество". Жюри согласилось, что это было самое отвратительное преступление. Были назначены обвинитель, защита и Босс в качестве судьи.

- Ладно, приведите обвиняемого ублюдка - Спуск открыл заседание. Доказательства представляли весь яд сталинских показательных процессов. У Дарвина был небольшой выбор, кроме как признать себя виновным.

- Обвиняемый признал вину - постановил Спуск - Вы были признаны виновным и я приговариваю Вас к ношению Вашего летного костюма и шлема повсюду во время Вашего следующего ужина на камбузе.

Мы расселись на наших раскладушках в конце вечера и открыли наши подарки. Босс присоединился к нам и настроил свою видеокамеру, таким образом, он мог послать своим детям видео домой. Мы сделали это по очереди. Я открыл сначала подарки своих детей и затем Эмили. Она написала "Открыть последним" на одном; к тому времени, когда я вернулся к нему, остальные закончены.

- Право, м-р Мэйси, только один остался - Спуск навел свою камеру - Я хочу снять, как ты его откроешь.

Я поклонился и развернул небольшую красную коробку. Я думал, что там будут запонки или что-то в таком духе, но внутри был крошечный чулок для рождественских подарков. Внутри была маленькая карта. Я не мог говорить.

- Давайте м-р Мэйси, что это? Эй парни, смотрите это что, слезы на лице Мэйси? Мэйси плачет!

Я снова обрел голос.

- Я не плачу, это у меня глаза слезятся. И убери камеру от моего лица.

- Так что там написано?

Она написала четыре слова. "Поздравляю. Мы теперь беременны".

Я помчался к телефону. Эмили была на четвертом месяце. Возвращение в Афганистан не было запланировано и никогда не мечтали, что оно будет удачным. Она сохраняла все это в тайне, насколько могла, что бы не взволновать меня.

- Не волнуйся обо мне, я только освободилась, я могу сказать моей семье теперь. Не делай глупости; я не хочу быть вынужденным называть его Эдом Мэйси. Особенно, если он окажется девочкой.

- Эд Мэйси?

- Да, это - то, как его назовут, если ты сделаешь что-то глупое. Ты носишь ангела?

Когда я вернулся в палатку, все остальные уже заснули. Я налил себе виски из бутылки только для чрезвычайных случаев, которую прятал на дне моей сумки. Я собирался быть отцом в третий раз и тогда я был самым счастливым человеком в Кэмп Бастионе. Это стоило глотка в темноте.

Единственным последствием Рождества на операциях, было то, что оно закончилось. После него эскадрилью поразил обычный случай пост-большой-событийной тоски. Мы были на полпути через тур, еще с двумя месяцами пути и никаких больше банок рождественского пива в обозримом будущем. И начала сказываться усталость.