Анжелика. Путь в Версаль

Анжелика узнала условный сигнал банды Каламбредена и решила, что бредит. Здесь, в Лувре?

Она обернулась. Из проема приоткрытой двери на пол падала маленькая тень.

– Баркароль!

В порыве искренней радости она бросилась к нему. Карлик весь раздулся от достоинства и гордости.

– Входите, сестренка. Входите, моя дорогая Маркиза! Давайте поболтаем немного.

Она рассмеялась:

– О Баркароль, какой ты красивый! И как ты хорошо говоришь.

– Я карлик королевы, – самодовольно отвечал Баркароль.

Он провел ее в помещение вроде маленькой гостиной и дал полюбоваться своим наполовину оранжевым и наполовину желтым атласным камзолом, стянутым поясом с бубенчиками. А чтобы она могла оценить их дребезжание, проделал несколько кувырков. С коротко стриженными волосами и тщательно выбритыми щеками, карлик казался счастливым и бодрым. Анжелика сказала, что он помолодел.

– Да, честное слово, я это и сам ощущаю, – скромно признался Баркароль. – Жизнь не лишена удовольствий, и, полагаю, в конечном счете я нравлюсь здешним обитателям. Я рад, что в своем возрасте достиг вершины карьеры.

– Сколько тебе лет, Баркароль?

– Тридцать пять. Самый расцвет зрелости, физических и духовных возможностей мужчины. Пойдем-ка, сестренка, я представлю тебе благородную даму, к которой, не стану скрывать, испытываю нежные чувства… и она отвечает мне тем же.

С видом удачливого любовника карлик повел Анжелику через мрачный лабиринт переходов Лувра.

Они вошли в темную комнату, где Анжелика заметила сидящую за столом женщину лет сорока, крайне уродливую и смуглую. Она готовила что-то на маленькой позолоченной плитке.

– Донья Тересита, позвольте представить вам донью Анжелику, самую прекрасную мадонну Парижа! – высокопарно возвестил Баркароль.

Женщина пробуравила Анжелику угрюмым и проницательным взглядом и произнесла что-то по-испански. Анжелика разобрала только слова «Маркиза Ангелов». Баркароль подмигнул ей:

– Она спрашивает, не ты ли та Маркиза Ангелов, о которой я ей все уши прожужжал. Видишь, сестренка, я своих друзей не забываю.

Они обошли вокруг стола, и Анжелика отметила крошечные ножки доньи Тереситы. Это была карлица королевы.

Подхватив юбку двумя пальцами, Анжелика сделала небольшой реверанс, чтобы выказать уважение к столь высокопоставленной особе.

Кивком карлица указала молодой женщине на табурет и продолжала неторопливо помешивать варево. Баркароль прыгнул на стол. Что-то по-испански рассказывая своей подруге, он колол и грыз орешки.

Прекрасная белая борзая обнюхала Анжелику и улеглась у ее ног. Животные инстинктивно льнули к ней.

– Это Пистолет, борзая короля, – представил собаку Баркароль. – А вот Доринда и Миньона, левретки.

Анжелике было уютно и спокойно в этом уголке дворца, где двое уродцев предавались любви между двумя фортелями.

Ноздри Анжелики затрепетали от удивления, когда она унюхала идущий от кастрюльки запах. Это был какой-то необъяснимый, приятный аромат, где преобладали нотки корицы и душистого перца. Она пригляделась к лежащим на столе ингредиентам: лесной орех и миндаль, стручки красного перца, горшочек меда, наполовину раздробленная сахарная голова, плошки с семенами аниса и зернами перца, баночки с молотой корицей. И наконец, какие-то бобы, названия которых она не знала.

Полностью отдавшись священнодействию, карлица, казалось, не была расположена пускаться в объяснения с вновь прибывшей.

Однако болтовня Баркароля в конце концов вызвала ее улыбку.

– Я ей сказал, – объяснил он Анжелике, – что ты заметила, как я помолодел, и что этому я обязан счастью, которое она мне дарит. Дорогая, я здесь живу припеваючи! По правде сказать, я обуржуазился. Иногда меня это беспокоит. Королева очень добрая женщина. Когда ей особенно грустно, она посылает за мной и, похлопывая меня по щекам, говорит: «Бедный мой мальчик! Бедный мой мальчик!» А я, ты же Баркароля знаешь, не привык к такому обращению. У меня даже слезы на глаза наворачиваются.

– А почему королеве бывает грустно?

– Так ведь она начинает подозревать, что муж ей изменяет!

– Значит, правду говорят, что у короля есть фаворитка?

– Еще бы! Он ее прячет, свою Лавальер! И все же королева узнает. Бедняжка! Она не слишком проницательна и ничего не понимает в жизни. Знаешь, сестренка, жизнь принцев не особенно отличается от жизни их смиренных подданных. Они доставляют друг другу неприятности, ссорятся, совсем как девушки со своими дружками.

Ты бы видела ее, нашу королеву, когда она по вечерам ждет прихода своего супруга. А он в это время совершает экзерсисы в объятиях другой. Если уж нам, французам, есть чем гордиться, так это любовными способностями нашего властелина. Бедняжка королева Франции! – Похоже, циничный Баркароль стал приверженцем умилительной философии. Заметив улыбку Анжелики, он подмигнул ей. – Неплохо иногда испытывать добрые чувства, правда, Маркиза Ангелов? Чувствовать себя порядочным, честным, зарабатывать на жизнь упорным трудом?

Она не ответила – ей не понравился слащавый тон карлика. Чтобы сменить тему, Анжелика спросила: