Антонин Дворжак

Как и первые два года, Дворжак в Нью-Йорке добросовестно выполнял все обязанности согласно договору, но энтузиазма в нем уже не было. От него ждали оперу о Гайавате, а он почему-то не сочинял ее. Успехи концертов его мало радовали, хотя по-прежнему Дворжак никак не мог пожаловаться на невнимание американских слушателей и прессы. Его произведения постоянно включались в программы выступления того или иного оркестра или объединения, им отводились отдельные вечера. Фа-мажорный квартет за один год был исполнен бостонцами пятьдесят раз! Разве это не успех? Нью-Йоркская филармония избрала Дворжака своим почетным членом и вручила ему соответствующий диплом. А Дворжак все больше отдалялся от окружавших, уходил в свои мысли и переживания, ждал писем от детей, спешил в гавань к приходу корабля из Европы и вместе с женой считал дни до отъезда.

Из Праги писали, что Чешский квартет с успехом исполнял его сочинения в Германии, что «Карнавал» под управлением Рихтера вызвал сенсацию, что в Праге играли квинтет с контрабасом, а Национальный театр возобновил «Димитрия»; что в Мангейме и лейпцигском Гевандхаузе исполнялась симфония «Из Нового Света»; что Недбал написал скрипичную сонату и все хвалили в ней школу Дворжака; наконец, что в Академии наук, распределяя годичные премии, присудили премию в тысячу золотых «господину д-ру Дворжаку, находящемуся ныне в Америке»…

Дворжак рвался домой и Давал себе слово больше никогда и ничем не соблазняться и не подписывать никаких контрактов. Каждый месяц казался ему вечностью.

В такие дни рождался виолончельный концерт си минор. Сообщая Гёблу, что он закончил уже первую часть, Дворжак писал: «Не удивляйся, я сам удивляюсь, что решился на такую работу». Тридцать лет отделяют си-минорный концерт от раннего виолончельного концерта Дворжака.

Яначек высказал однажды мысль, что Дворжак обращался то к одному, то к другому жанру порой в силу какой-то неудовлетворенности тем, что сделано до него другими, из желания самому что-то сделать в этой области. Вот к примеру — писал он — Дворжак «перелистывает в раздражении «Реквием» Берлиоза — и вскоре появляется его «Реквием». Я вижу в его руках «Св. Елизавету» Листа, и вскоре Лондон слушает «Св. Людмилу» Дворжака». И дальше добавляет: «Только великий композитор способен идти по стопам своих великих предшественников!».

Одна из версий о возникновении виолончельного концерта Дворжака, словно в подтверждение мысли Яначка, гласит, что композитор стал писать его, прослушав накануне в Бруклине второй виолончельный концерт Виктора Герберта, который исполнялся в один вечер с его симфонией «Из Нового Света».

В муках рождалось это произведение. Дворжак писал его урывками, буквально заставляя себя. «Если бы я мог работать так беззаботно, как в Высокой, я бы уже давно его закончил», — писал он в Прагу. 15 января 1895 года он сообщил, что завершает финал, но и после этого еще провозился почти месяц.

К счастью, это не отразилось на цельности произведения и его эмоциональной окраске. Концерт поистине великолепен. Его играют все лучшие виолончелисты мира. Он полон жизнеутверждения и воспринимается как призыв к победе над испытаниями и горестями, выпадающими на долю человека. Это плод огромного дарования и замечательного мастерства композитора.

Партитура концерта написана для большого симфонического оркестра, с характерным для Дворжака богатством красок и насыщенностью звучания. Однако это нисколько не мешает солирующему инструменту.

Первая часть начинается излюбленным у Дворжака эпически величавым запевом. Потом идет повествование о героических свершениях, причем контрастирующая вторая тема, полная теплоты и лиризма, тоже носит эпический характер, словно рассказ ведется о далеком, далеком прошлом, а полнозвучные кульминации оркестра подчеркивают эту былинную мощь.

Вторая часть насыщена песенной выразительностью, с типичными чешскими народными интонациями. В середине этой части проходит отзвук песни Дворжака «Когда душа моя одна» из цикла «Кипарисы». Это воспоминание о первой любви, маленький личный штрих, позволенный себе Дворжаком. Появляющаяся дальше, полная цитата из этой темы вставлена композитором позже, в уже законченный концерт, когда пришло известие о смерти когда-то пленившей его Йозефины Чермаковой.

Финал по структуре ближе всего к форме рондо с тремя темами. Начинается он маршеобразно, с постепенным нарастанием звучности оркестра. Гремят фанфарные призывы в верхнем и нижнем регистрах. А виолончель проводит энергичную тему, близкую по характеру к эпическому запеву первой части — это основа финала. Она победоносно кульминирует в конце, переходя в торжествующий мажор, тогда как две другие темы элегического характера лишь оттеняют и дополняют ее.