Антонин Дворжак

Ян Нефф не ошибся в своих расчетах. Посланные им в Вену «Моравские дуэты» настолько понравились Брамсу и Ганслику, что они выхлопотали Дворжаку государственную стипендию еще на один год. Кстати сказать, Дворжак получал эту стипендию пять лет подряд. Это дало ему возможность отказаться от должности органиста в храме и позволить себе, наконец, роскошь иметь дома пианино. Конечно, не свое, а взятое на прокат.

Но и это было еще не все.

В те годы Брамс по своему влиянию в музыкальном мире мог сравниться, пожалуй, только с Листом. К его мнению прислушивались издатели и антрепренеры. Заинтересовать Брамса каким-нибудь сочинением значило открыть этому сочинению и его автору повсюду широкую дорогу. Так получилось с «Моравскими дуэтами». Оценив их по достоинству, он предложил Дворжаку позаботиться о переводе их на немецкий язык. Причем настойчиво подчеркивал, что перевод должен быть хорошим, и даже сам заботливо намечал кандидатуры переводчиков. А затем рекомендовал их для печати своему берлинскому издателю Фрицу Зимроку. «Вы получите от них такую же радость, как и я», — писал он Зимроку и, зная отлично психологию людей, сделавших искусство источником своих доходов, и пружины, движущие деловым миром, добавлял, что дуэты представляются ему не только красивыми, но и выгодными для издания.

Нелегко было Дворжаку осуществить предложение Брамса. Переводчики один за другим отказывались выполнить его заказ, опасаясь, что ничего не получат за работу, — материальное положение Дворжака хорошо было известно всем. И кто знает, как бы долго все это протянулось, если бы на помощь не пришел Карел Бендль. Он свел Дворжака с Йозефом Срб-Дебрновым, заслужившим глубокое уважение чешских музыкантов своим преданным и бескорыстным служением оглохшему Сметане: Дебрнов был другом, секретарем, ходатаем по всем его делам. Когда нужда заставила Сметану перебраться в провинцию к дочери, Дебрнов до последних дней оставался той ниточкой, что связывала больного композитора с Прагой. Сметана останавливался у него во время своих кратких приездов в столицу, поручал Дебрнову за себя представительствовать, если не мог где-нибудь сам появиться, обсуждал с ним свои творческие планы, хранил у него многие свои рукописи.

Разумеется, Дебрнов охотно взялся помочь Дворжаку. Каждый день после обеда Дворжак стал навещать его. Приходил, молча садился за стол, и так протекало какое-то время, прежде чем они начинали разговаривать. Дворжаку нравился перевод, и он соглашался со всеми предложениями Дебрнова. Доволен остался и Зимрок. Позднее по заказу Зимрока Йозеф Срб-Дербнов перевел «Ванду» Дворжака, «Лейлу» и «Трапезундскую принцессу» Бендля, оперы Сметаны.

В начале 1878 года все тринадцать «Моравских дуэтов», изданных Неффом, вышли из печати у Зимрока в Берлине под единым опусом (op. 32) и с немецким названием «Klange aus Mahren». Зимрок это сделал потому, что несмотря на рекомендацию Брамса, боялся остаться в убытке, впервые печатая неизвестного в Германии славянского композитора. Убедившись же, что его опасения напрасны и тетрадка дуэтов легко расходится, через два года он выпустил новое издание. Там уже, кроме текста по-немецки, были даны еще английский перевод и основной — чешский — текст песен. А на титульном листе красовалась надпись по-чешски.

Дворжак был в восторге от берлинского издания и, желая как-то отблагодарить Брамса, послал ему с посвящением свой ре-минорный струнный квартет. Брамс был старше Дворжака лишь на девять лет, но жизнь его с самого начала протекала в кругу известнейших музыкантов. Это дало ему возможность очень рано познать все тонкости мастерства. Тесное общение с Шуманом, Иоахимом, Листом, поездки по Европе, знакомство с выдающимися людьми и произведениями искусства сделали его разносторонне образованным, утонченным человеком. В своем творчестве он руководствовался принципом — не писать ненужных нот. Поблагодарив Дворжака за подарок, он наставительно написал ему: «Вы пишете несколько поспешно. Вы должны проставить множество отсутствующих диезов, бемолей и бекаров, затем просмотрите кое-где внимательнее также сами ноты, отнеситесь строже к голосоведению и т. п.». Но тут же Брамс сообщал Зимроку: «То лучшее, что должен иметь музыкант, Дворжак имеет…» и горячо рекомендовал обратить на него серьезное внимание.

Наставления Брамса не обидели Дворжака. «Вы были так добры, что обратили внимание на ряд ошибок в моих произведениях, и я должен быть Вам за это очень признательным, потому что теперь я действительно увидел много фальшивых нот и заменил их другими», — писал он своему доброму, но требовательному покровителю.

Антонин Дворжак (1868). Фотография того периода, когда композитор работал альтистом в оркестре Временного театра