Антитезис

Дима тихонько вздохнул, переместился на пару метров влево и всмотрелся в очередной шедевр современного искусства. Здесь было еще хуже. Такую, ничего не изображающую, мешанину красок, линий и фигур Дима не любил, никогда не понимал и не пытался понимать. «Боже, какая херня», — мысленно простонал он, — «а ведь сейчас надо будет что-нибудь сказать. Может, сказать, что это похоже на Кандинского?», — Дима все-таки знал пару-тройку имен и из этой области, — «нет, не стоит. Вдруг оно совсем не похоже на Кандинского? Про технику сказать? Про технику я уже говорил… вот влип, блин».

— Лукшин! Ну какого, спрашивается, хрена, а?! Где мы встречаемся я тебе сказал?

Дима знал только одного человека, который мог бы не только оказаться в этой галерее, но и, оказавшись, орать в ней во весь голос, да еще так безобразно-жизнерадостно. Как на базаре. И всего еще час назад Лукшин бы не поверил, скажи ему кто, что он может обрадоваться появлению Вирджила. А вот поди-ка ж ты — обрадовался. Вирджил, конечно, тот еще хам, да и сволочь порядочная, но он все-таки человек, а не инопланетянин. Потому что всё время, что Лукшин провел в галерее Noir, он чувствовал себя находящимся в летающей тарелке. И уж точно — не в своей.

— Здравствуйте, Александр Викторович, — поздоровался, подходя, Вирджил, и — Диме, — я же четко обозначил — возле галереи, а не в галерее. Нет?

— Мое почтение, — отозвался Барон, впрочем, без особого почтения. Даже скорее холодно.

«Они знакомы?» — для Димы этот, вполне предсказуемый, факт почему-то оказался совершенной неожиданностью, — «Вот те раз…». Лукшин еще не успел сообразить — хорошая это для него новость или плохая, как из дальнейшего диалога стало ясно — они не просто знакомы.

— Я полагаю, — сухо сказал Барон, — время, в которое господин Лукшин должен был встретить вас возле галереи вы ему тоже «четко обозначили»?

— Да-да, кстати, — Дима, получив неожиданную поддержку, воспрял и даже попытался что-то вякнуть в свою защиту, — я полчаса под дождем мок…

Вирджил криво ухмыльнулся и почесал заросший подбородок.

— Ну хорошо. Я и в самом деле немного опоздал, прошу прощения. Машина сломалась.

— Бывает, — Барон горестно покачал головой, — о, сколь ненадежны эти современные машины…

И таким сарказмом была пропитана эта фраза, что, будь она обращена к Лукшину, он бы тут же почувствовал себя полным ничтожеством и пошел искать мыло с веревкой. Но Вирджила было не так-то просто пронять.

— В конце концов, ничего страшного не случилось. Я смотрю, вы и без меня познакомились, — произнес он нарочито будничным голосом. Дескать, давайте замнем недоразумение.

Барон вздохнул, качнул головой, но с невысказанным предложением Вирджила согласился.

— Да, познакомились. Перспективный молодой человек.

«Это он про меня, что ли?» — ошарашенно подумал Лукшин и тут же почувствовал тычок под ребра, сопровождаемый шипением Вирджила: «Не раздувайся, лопнешь».

— А воронов, — Вирджил пристально посмотрел на Барона, — вы ему показали?

— Показал, — кивнул Барон.

— И… что? — с плохо скрываемым нетерпением поинтересовался Вирджил.

— И ничего. Техника интересная.

— А… — обескураженно сказал Вирджил и почесал затылок, — ну, у нас же еще все впереди, правильно? — и уставился на Лукшина. Тот машинально закивал: «да-да, все у меня еще впереди».

— Разумеется, — сказал Барон, — а теперь, с вашего позволения, я вас оставлю. Вирджил Сидорович, вы знаете, где меня найти. Дмитрий Владимирович, я надеюсь, мы с вами еще встретимся. Всего вам наилучшего, господа.

Барон коротко кивнул, четко повернулся и пошел к лестнице. Вирджил проводил его задумчивым взглядом, затем пошевелил губами, причмокнул и, с каким-то нехорошим интересом, посмотрел на Лукшина.

— Плох тот план, который нельзя поменять, — сказал он.

— Чего? — не понял Лукшин.

— Я полагал, что мы с тобой сегодня искусством займемся, но машина у меня и в самом деле — того. Поэтому сделаем по-другому. У тебя права есть?

— Права? — Дима удивился, — да есть… еще студентом получил. Или… или вы про другие права?

Вирджил хмыкнул.

— Какие права у бедного еврея, да? Нет, меня не интересуют твои права как свободной личности, даже если ты себя таковой считаешь. Я имел в виду именно право управления автомобилем. И, разумеется, я читал твое резюме. Меня интересует — есть ли они у тебя с собой?

— Да, — быстро сказал Дима. Он всегда носил права с собой — в прозрачном кармане бумажника — в качестве аргумента в том самом споре «машина против метро». Но вроде дня три назад, наводя порядок в бумажнике, он их вынул. А вложил ли обратно? С нехорошим предчувствием Дима потянул из внутреннего кармана пиджака бумажник. Вот будет неприятно, если их там нет, когда он уже сказал, что права — есть. Но удостоверение, к счастью, было на месте.

— Хорошо, — сказал Вирджил, коротко заглянув в Димин распахнутый бумажник, — пошли.

Он повернулся и зашагал к лестнице. «Куда мы идем?», — чуть не спросил Дима, но — не спросил. Все равно Вирджил ничего толком не скажет, а куда они идут — и так скоро станет ясно. Поэтому Лукшин задал другой вопрос.