Антитело

Цепляться за парня она благоразумно не стала, но обидные слова задели. И она решила, раз нормальной женщины из неё, по мнению некоторых, не получилось — прямая дорога в армию. В космодесант, правда, никто бы её не взял, не та подготовка, а вот биологом на космический корабль — за милую душу. Поначалу было странно и даже немного страшно, потом втянулась, увлеклась, освоилась, привыкла. Армейские порядки ей были неблизки, поэтому и карьеру делать не хотела, но нравилось то, что это всё-таки — порядки. И дури, конечно, хватает, но в основном всё довольно логично.

Контракт у неё удачно истекал через пару месяцев, подписать продление Ханова планировала по возвращении на базу и сейчас решила — судьба.

Осталось только пожелать удачи с поисками нового места и на новом поприще. Ну, не отговаривать же человека, если он хорошо подумал и всё взвесил. Жаль, конечно, пришлют на её место какого-нибудь дуста необстрелянного, но куда деваться! Естественная убыль кадров.

^Дуст — дустами в космофлоте по пришедшей из морского флота традиции называют специалистов химикобиологической безопасности.^

Хенга сменять с вахты пришлось пинками: он бессовестно задрых в командирском кресле. Причём не задремал тихонько, как принято, а внаглую, запрокинув голову и приоткрыв рот, и даже похрапывал. Впрочем, остальные были не бодрее, так что конфуз заметила только я.

Надо всё-таки сказать спасибо Нану то ли за массаж, то ли за всё остальное, потому что я совсем не чувствовала себя уставшей. Вообще что-то странное происходило с организмом. Сколько мы по субъективному времени пробыли в том мире, часов пять? А мне ни пить не захотелось, ни чего-то ещё, только уже тут. И спать по-прежнему не хотелось, это особенно странно.

А потом, стоило мыслям свернуть к ксеносу, всплыло всё то, что я от себя гнала, откладывая на потом.

Странно было это сознавать, но моё отношение к пассажиру опять поменялось. Причём именно в ту сторону, куда он мягко подталкивал: чем дольше я с ним общалась, тем больше он нравился. И даже жутковато делалось, насколько. Особенно потому, что списать это на внушение не получалось, как бы я ни старалась. Просто он оказался… вот таким.

И если бы еще можно было объяснить это последствиями хронического недотраха! Физическая привлекательность Нану оказалась только вершиной айсберга, хотя и она ставила в тупик. Никогда в жизни со мной такого не было. Ладно удовольствие в процессе, но когда от одной мысли о мужчине коленки дрожат, а внутри всё сладко замирает — это очень неожиданный симптом.

Кроме того, мне нравилось на него смотреть. Просто — смотреть. Любоваться. И такого тоже никогда раньше не было, я вообще-то не склонна к созерцанию. Ну взять того же Хенга. Красивый ведь мужик, не просто так по нему очень многие вздыхают. Но мне даже в юности, во время учёбы, не приходило в голову любоваться тем, как он двигается, улыбается или вообще сидит со спокойной физиономией, а с Нану — приходит. Про его глаза вообще молчу, в полном смысле слова — космос.

А вот дальше…

А дальше всё перевернулось в эти несколько часов на другой планете. Причём дело даже не в его желании носить меня на руках и не в том, что это почему-то не раздражало, только смущало. Отец вон нас всех тоже обожает тискать и таскать, начиная с мамы. Кроме меня. Я в подростковом возрасте отбивалась, а потом он и пытаться перестал, тем более появились мелкие, которым это в удовольствие. Может, где-то в глубине души я об этом своём детском бунте и упущенных возможностях жалела, а Нану реализовал потаённое желание. Не это важно. И даже не то, что у костра, теряя голову от возбуждения, всё равно в первую очередь подумал обо мне в пику собственным желаниям. Нормальный любовник, если он не конченный эгоист, позаботится об удобстве и удовольствии партнёрши, в этом не было никакого высшего откровения.

Оно случилось чуть позже. Когда Нану сидел и шептал что-то, уткнувшись лбом мне в рёбра, и потом целовал ладони. Естественно-мимолётная нежность, которая ощущалась в каждом прикосновении. Она совсем не сочеталась со мной, и я — совсем не соответствовала ей. И с кем-то другим я бы, наверное, только отмахнулась, пожала плечами, может фыркнула насмешливо. Но прикосновения эти вдруг отозвались где-то внутри странным трепетом и ответным желанием обнять, пригладить густые чёрные волосы, на мгновение коснуться руки…

А самое главное, желание это не проходило. Именно оно подтолкнуло перед выходом поцеловать Нану, поймав его задумчивый взгляд. И я терялась в догадках, как это чувство назвать.

Про влюблённость, конечно, подумалось в первую очередь, но было сомнительно и совсем не похоже. Я же влюблялась в жизни и прекрасно знала, как это происходит. Помнила и предвкушение каждой встречи, и восторг от близости предмета обожания, особенно когда он отвечает взаимностью, и бесконечную болтовню обо всём на свете…

Γоворить мне с Нану нравилось, да, но иначе. Влюблённой было без разницы о чём, главное — процесс, а тут интриговали знания и значение имел предмет разговора.