Антипиранья

– Пожалуйста! Я из своих жизненных принципов тайны не делаю. Главное – это не делать из жизни трагедию. Знаете, как говорят: «Горевали на поминках, так порвали три баяна». Так вот, это про меня, это и есть мой главный принцип. Не нужно брать ничего тяжелого ни в голову, ни в руки, и тогда жизнь твоя будет остальным на зависть. А жизнь у меня одна, потому я ее люблю и не перегружаю.

– Понятно, – вздохнул Соловей. – Ничего оригинального. Я же говорю, тунеядец. – Он порылся в сейфе, затем заглянул в стол и вытащил толстую красную книгу. – Есть у меня к тебе одно дело… – Соловей задумчиво взвесил книгу на ладони и продолжил: – Но время пока терпит. С делами можно и подождать, а вот мозги тебе вправить никогда не поздно. Я вот, к примеру, в отличие от тебя, в армии служил. И до сих пор помню своего ротного. Офицер был – от бога! Он никогда на нас не кричал и упаси, чтобы хоть раз тронул пальцем. Никогда! И на гауптвахту нас никогда не сажал. Но с разгильдяями боролся очень интересным способом. Бывало, попадешься с какой-нибудь дурью – мозгов-то у нас тогда было не больше, чем у тебя сейчас, – так он вызовет в канцелярию, поставит по стойке «смирно» перед столом и устав в руки. Читай вслух! А сам своими делами занимается. Стоишь эдак, мудак мудаком, час, другой, третий, бубнишь страницу за страницей, а он будто и не замечает тебя. Так уже другой раз подумаешь: да лучше бы он на меня наорал! Лучше бы между ушей треснул, да я уже забыл! Чем вот так этот дурацкий устав изучать. Закончил внутренней службы, вот тебе караульный, а еще дисциплинарный на столе лежит. Так ты знаешь, очень хорошо мозги промывает. Десять раз потом подумаешь, прежде чем опять какую-нибудь чушь спороть. Вот так-то. В армию тебе обязательно сходить надо было, может, и не стоял бы тогда сейчас передо мной, поумнее был бы. Так вот я к чему клоню-то!.. Вот тебе уголовный кодекс. Садись-ка ты, дружок, и почитай. А потом мы вместе его обсудим. И только уж потом о делах поговорить можно будет, с тобой уже просветленным и поумневшим.

Ошарашенный Егор уставился на алую книжку с золотым двуглавым орлом на обложке. Таких толстых томов он даже в руках никогда не держал. А тут возьми да прочитай!

Егор скорчил жалкую физиономию и взмо-лился:

– Товарищ капитан, а может, вы мне тоже того… просто между ушей дадите да я пойду?

– Читай! Книга нудная, но тебе в самый раз. И запомни! Как прочтешь, проверю, что ты понял. Не понравится, будешь читать сначала. Мне спешить некуда.

Соловей растянул рот в садистской ухмылке и довольно потянулся на стуле. Затем, демонстративно не замечая Егора, он принялся перекладывать стопу дел на рабочем столе. Цезарь обрадовался тому, что его никуда не тащат и не гонят, а в кабинете сухо и прохладно, развалился у Егора под стулом, почувствовал под носом ароматный хозяйский носок и сочно захрапел. А Егору ничего не оставалось делать, кроме как раскрыть кодекс и начать читать. Было желание просто подремать над книгой, делая вид, что изучаешь, но угроза капитана о проверке прочитанного не давала расслабиться.

– Вслух читать?

– Нет. По стойке «смирно» я тебя тоже ставить не буду. Читай молча и спрашивай, если чего не понимаешь.

– А я уже не понимаю. Почему, к примеру, у этого сокола две головы? – Егор ткнул пальцем в орла на обложке. – Он что, вертел головой, когда фотографировали? Или третьего ищут?

– Да я тебя!.. – Соловей покраснел, но быстро взял себя в руки и закончил: – Тоже мне, патриот! Читай. – Затем он встал из-за стола, закрыл сейф на ключ, убрал с глаз все бумаги, повертел головой, проверяя, не осталось ли чего лишнего, и произнес: – Я отлучусь по делам, а ты изучай.

Капитан еще раз осмотрелся и вышел из кабинета. Егор проводил его удивленным взглядом и раскрыл книгу.

– «Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса…» – забубнил он и сразу почувствовал, как слипаются глаза.

А тут, как назло, из-под стула, приняв его чтение за колыбельную песню, добавив на октаву выше, захрапел Цезарь.

Егор тяжело вздохнул и забормотал дальше, водя пальцем по странице:

– «Настоящий Кодекс основывается на Конституции…» Блин, какой мрак!

Соловей периодически заходил в кабинет, брал какой-нибудь документ и исчезал, не обращая на Егора ни малейшего внимания. Так прошел час, затем другой. Вдруг под стулом заерзал Цезарь и, высунув сонную морду, уставился на хозяина.

– Понимаю, – простонал Егор. – Тебе выгуляться пора. Потерпи. Сейчас наш мучитель вернется, я у него отпрошусь на улицу выйти. – Затем со злостью добавил: – Ничего, придет и наша улица на ваш праздник!

Как в воду глядел.

Он перевернул следующую страницу кодекса и зевнул.

– «Основанием уголовной ответственности является совершение деяния…» Господи, кому это интересно?

Егор отбросил кодекс на стол и вздохнул: как начался день, так и заканчивается. Вот и не верь после этого во всякие линии судьбы и прочие предзнаменования. Сегодня все над ним издеваются.