Антиной

Небольшой островок Нью-Провиденс, как и все Багамы в начале июня божественно хороши. Гольфстрим, омывая эти благословенные острова, сбивал своим дыханием даже полуденную жару. А ранним утром, когда пляжи под Нассау только заполнялись бледными, загорелыми, а то и вовсе чёрными от загара телами, было даже чуть свежо от лёгкого океанского бриза.

Человек, сидевший на полосатом шезлонге, сдвинув широкополую шляпу аля-самбреро на лицо, и широко раскинув накачанные руки и ноги, млел под этим тёплым и ещё не жгучим солнцем, слушая шелест набегающих волн, крики драчливых чаек. Это был Мекшун. Он успел дважды окунуться в океане. Перед поездкой на Багамы он пару дней провёл в солярии и теперь выглядел почти как заправский абориген. Его тело покрылось ровным умеренным загаром, что естествено не привлекало к нему лишних любопытных взглядов.

На соседний шезлонг, в метре от Мекшуна только что приземлился белокожий, даже без намёка на загар, мужчина средних лет. Его белобрысая чёлка слиплась и свесилась на глаза, а лицо и шея были покрыты бисеринками пота. Дышал он как загнанная лошадь.

— Такое впечатление, Тим, что ты только что закончил марафонскую дистанцию. Ополоснись, а то вид у тебя очень уж не презентабельный.

— Успею, — огрызнулся американец, — ещё не хватало заработать воспаление лёгких!

— Чудак! Вода, как парное молоко. Впрочем, здоровье для настоящего янки прежде всего. Только ты извини, но я чуть чуть отодвинусь, а то ветер с твоей стороны.

Степан сверкнул искромётной улыбкой, но отодвигаться, разумеется, не стал. Тимоти Спенсера он считал своим, если не близким, то надёжным другом. Хотя слово «друг» в отношении к разведчику наших «заклятых партнёров», американцев, было чем-то из ряда вон выходящим.

Восемь лет назад Мекшун, тогда ещё в звании капитана возглавлял группу прикрытия на одном из горных перевалов в районе афгано-таджикской границы. Ждали большой караван из машин с гуманитарной помощью для жителей Кундуза, Чарикала и Кабула. В составе обоза было и три машины с передвижными медицинскими госпиталями Красного Креста. Медицинский персонал госпиталей был смешанным, но, по крайней мере, треть медперсонала составляли русские специалисты. Часть машин везла грузы для американского посольства. Поэтому группу Мекшуна усилили группой армейской разведки США. Вот её и возглавлял тогда капитан Спенсер. Это сейчас Тим немного «усох», а тогда в этом здоровяке было не меньше ста килограмм веса.

Беспилотник засёк примерно две сотни талибов скрытно карабкающихся к перевалу. Сама седловина перевала была разделена на две неравные части огромным осколком скалы, так что русские и американцы действовали, в общем-то вместе, но и автономно в тоже время. Они успели отбить две атаки моджахедов, когда чёрт дёрнул Тимоти спуститься вслед за отступившими талибами и забрать у убитого воина Аллаха красивый кинжал в ножнах обрамлённых драгоценными камнями. Но его заметили и моджахеды открыли такой ураганный огонь, что голову поднять было невозможно. Когда же Степан вновь высунулся из-за укрытия, то увидел, как с американских позиций вниз скатился молодой капрал, пытаясь помочь своему командиру, которому, как оказалось потом, пули угодили в обе ноги. Капрал, извиваясь ужом, достиг Спенсера, но груз ему был явно не по силам. Он протащил капитана метров пять, и тут, смертельно ранили и его.

Мекшун прикинул. По ту сторону, где бой держали янки, местность была более открытой, а перед группой Мекшуна было две небольших осыпи из камней. Короче, Степан, умело используя эти укрытия, одного за другим вытащил наверх обоих парней. Капралу, к сожалению, помощь уже не понадобилась, а с Тимоти он практически побратался. Пуля талибов достала и Мекшуна. Правда ранение было в руку, но всё равно, кровь на телах Тимоти и спасителя, перемешалась.

Больше они в совместных боевых операциях не пересекались, но поддерживали, правда, предельно осторожно, контакты между собой. И тот, и другой в своих разведывательных ведомствах сделали примерно одну и ту же карьеру. Последний раз они встречались на Таити год назад. Тогда Степан его еле узнал. Он помнил, как тащил этого стокилограммового бугая там, на перевале, а на Таити, на пляже к нему подошёл поджарый красавец у которого не было ни единой лишней жиринки.

— Стёпа, я получил твоё сообщение только вчера вечером, так что пока отпросился у начальства, пока добрался сюда с материка, а потом и на этот уединённый пляж, действительно упрел, как чёрт.

Мекшун ленивым взглядом проводил высокую мулатку, которая, покачивая еле прикрытыми крутыми бедрами, прошла, чуть ли не по его ногам.

— Так иди, ополоснись, дружок и будешь счастлив!

— Ну ладно, я быстро!

Спенсер осторожно ощупывая дно ногами зашёл по колено в воду и предварительно побрызгав на себя водой, с уханьем ввинтился в воду.

— Ну, рассказывай, дружок, — передразнил Степана американец, вернувшийся к шезлонгу, — только учти, мы договаривались — никаких секретов о наших службах не разглашать! Впрочем, я не против, если болтуном окажешься ты, брат.