Антимир

— Могу видеть сквозь предметы.

— О, как интересно, — воскликнул кто-то из мужчин, — предлагаю игру, мы сейчас выпьем, и ты начнёшь всем желающим описывать их нижнее бельё, кто не согласен с описанием, продемонстрирует реальное.

Все загалдели, засмеялись, послышались женские возгласы:

— Колька, ты так и остался сексуально озабоченным, жена и двое детей не перевоспитали тебя!

Воспользовавшись замешательством, Виктор спустился с возвышенности и подошёл к Наташке. Следующим по списку журнала был Шабанов Димка, который уже поднимался на его место, так что в этот момент они, можно сказать, остались наедине.

— Вот тебе я сейчас отплачу за курьёзные вопросы, хочешь? — полушутя, полусерьёзно спросил её Черников.

— Как? — игриво уточняла она.

— У тебя под джинсами и блузкой кроме тёмно-бордовых бюстгальтера и трусиков ничего нет.

— Удивил, — ответила она, — наклонилась, и ты увидел цвет трусиков, а бюстгальтер почти всегда в комплекте, так что — это профанация Витя!

— Вижу твою трезвость, и фужер твой пуст, — перевёл разговор на другое Виктор, — идём, наполним.

Он потянул её к той скамейке, где стояло их спиртное, она не сопротивлялась.

Через некоторое время к ним присоединился отстрелявшийся Димка, а Наталья выступать отказалась, сославшись на то, что за неё сделал это супруг. Виктор подливал им виски и разбавлял колой, пропорции не соблюдались. Сам старался налегать на второе. Газы и крепость спиртного сделали своё дело, первой поплыла Наталья, она стала смеяться безостановочно, движения рук и ног потеряли уверенность и точность. Виски закончилось, перешли на коньяк и водку. Виктор продолжал разбавлять, Димка пил только чистое, а Наталья уже почти не пила. Через некоторое время муж сравнялся с супругой, и Черников предложил им прогуляться до его дачи, благо время было уже позднее, а часть гостей начали уже потихоньку расходиться.

Они с трудом помещались на узкой междачной улочке, называемой ниткой. Бредя втроём, Виктор посредине, постоянно спотыкались, но он не давал им возможности упасть. Наташка непрерывно смеялась и иногда повторяла, что так она ещё никогда не напивалась. Димка мычал что-то нечленораздельное и периодически пытался петь, но каждый раз после нескольких фраз сбивался и замолкал. Запевал он всего одну и ту же песню "Ой Мороз, Мороз…", на вопрос Черникова о других песнях ответил, что все пьяные поют это, а он сегодня пьян.

Наконец, с горем пополам они добрались до его дачи. Виктор открыл калитку и, проявляя чудеса расторопности и эквилибристики, завёл их на территорию участка, усадил на скамейку. Сам он почти был трезв, или просто так казалось ему, хотя по косвенным признакам (браслет перестал действовать), скорее полупьян.

Он открыл входную дверь домика, вытащив ключ от навесного замка из потайного места. Прошёлся по помещениям, осмотрел одну комнату с единственной кроватью у стены и вторую с двуспальным диваном у окошка. Диван разложил, достав из рундука маленькую подушку и махровую простынь, с кровати не стал сдёргивать покрывало, а лишь достал из-под неё такую же подушку и положил поверх.

Он поочерёдно развёл их по комнатам. Димку уложил на кровать прямо в одежде, сняв лишь с ног обувь. Наталью, также без обуви положил на диван. Она засунула руки под подушку, пробормотала:

— Ой, как хорошо…

Затем он отлучился к Димке и понаблюдал за ним, тот уже спал и начинал похрапывать. Закрыв дверь в его комнату, он вернулся к Наташке и прилёг с ней рядом, погладил её по волосам, провёл рукой по спине и, не останавливаясь, по ягодицам. Она не выказывала никакой реакции. Он просунул руку в промежность и погладил там. Она что-то промычала в подушку и повернулась к нему лицом, оказавшись на боку.

Виктор расстегнул пуговицу и молнию на её джинсах, привстал на колени и стащил с неё джинсы, бросил их на диван в ноги. Хотел снять блузку, но передумал, и резким движением стянул с бёдер тёмно-бордовые трусики. В ярком лунном свете из окошка, пробивавшемся поверх ситцевой занавески, он увидел то, о чём мечтал ещё в школе.

Наталья поняла, что её раздели, не открывая глаз, перевернулась на живот и правой рукой потянула на себя простынь, частично прикрыв наготу. Виктор встал с дивана, быстро скинул брюки и приспустил трусы, пристроился к ней сзади, откинув простынь и раздвинув ей ноги. Он вошёл в неё, диван заскрипел, она вздохнула и произнесла еле внятно:

— Я не хотела так…

Виктор продолжал своё дело, она начала постанывать, но почему-то невпопад такту, и он догадался, что ей просто плохо. Закончив, он встал, вытерся о простынь и суетливо одел брюки. В этот самый момент она подала признаки жизни и подползла к краю дивана, он понял, что хочет сделать она, и метнулся в кухню. Там прихватил оказавшийся, кстати, прямо у входа пластмассовый тазик с одной отломанной ручкой.