Пожилой человек – с лицом, испещрённым багровыми шрамами – сидящий на чёрном базальтовом валуне, пел, бодро терзая струны старенькой гитары, немудреную песенку:
Вежливый толчок в плечо, второй толчок – уже гораздо более ощутимый и настойчивый.
– Чего надо, боцман? Давненько по зубам не получал? – сквозь сон поинтересовался Артём. – Норд-вест крепчает? Пусть с передних мачт уберут все нижние паруса. Убрать топселя! У грота и стакселей взять рифы! Концы крепить тщательно, без слабины!
– Эй, господин адмирал! Очнитесь! – сквозь пелену сна донёсся весёлый голос. – Все корабли давно уже сгорели и пошли ко дну, нынче нас с вами ждут сугубо подземные дела. Но, тем не менее, более чем – важные… Просыпайтесь, адмирал! Генералиссимус Мельников будут недовольны и сердиты. Кстати, ваша беспокойная графиня уже полностью готова к славной эскападе! Слышите – этот настойчивый и уверенный стук в двери? Ещё пара минут – и дверь, непременно, падёт! К ногам античных героев, ясен пень… Гы-гы-гы!
Дверь, действительно, содрогалась от увесистых ударов.
– Открой, боцман, – посоветовал Артём. – Сломает же. Подполковник потом будет ругаться и стыдить. Зачем его нервы – и без того тонкие – напрягать лишний раз?
– Это точно! – согласился Лёха. – Руководство надо беречь и неустанно лелеять. Иначе, обязательно, пришлют новое. А к нему надо будет отдельно приспосабливаться. Мать его! Кстати, командир… Форма, оружие и прочие штуковины лежат-висят на стуле… Ну, так чего? Отпирать?
– Отпирай…
– О, господи! – отшатнулся в сторону Никоненко. – Также и зашибить, ненароком, можно… Э-э, прекращайте безобразничать! Татьяна Сергеевна! Я дверь вам не для того открывал… А у тебя, Тёмный, вид дурацкий – до полной невозможности…
«Естественно, что вид дурацкий», – понятливо вздохнул внутренний голос. – «Целоваться с бойцом ГРУ, экипированным по всей форме и увешанным оружием – по самое не могу? Дело, знаете ли, непривычное… А зачем ей, интересно, два ножа? Надо думать, что в каждом кармане имеется по пистолету…».
– Душа моя, а сколько ты прихватила с собой гранат? – заглядывая в любимые тёмно-зелёные глаза, поинтересовался Артём.
– Четыре штуки, – честно призналась Таня. – Одну зажигательную, ещё одну с нервнопаралитическим газом и две обычных… А что, маловато будет? Я, если что, могу…
– Вполне достаточно! – торопливо заверил Артём. – Сейчас я в темпе переоденусь, распихаю по карманам разные полезные штуковины, и можно будет выступать в поход. Кстати, как там наш отважный физик-ядерщик Фюрер? Готов к предстоящему мероприятию?
– Может быть, – пожал плечами Лёха. – По крайней мере, минут двадцать назад Петька Борман пошёл к нему в палатку. То бишь, понёс обмундирование и рюкзак с новыми физическими приборами.
– Как тебе Пётр?
– Не могу, командир, дать однозначную оценку этому юному индивидууму. С одной стороны, парнишка старательный и сообразительный. Всё, как говориться, схватывает на лету. А, с другой…
– Мутный он какой-то, – высказалась Татьяна. – И глаза очень, уж, подозрительные – с характерной ленинской хитринкой.
– В самую точку, Татьяна Сергеевна! Браво! Вот, что значит – генеральская племяшка…
– В морду захотел, капитан недоделанный? Так это – без всяких проблем. На раз-два прилетит!
– Молчу, молчу…
На платформе их ждал неожиданный и малоприятный сюрприз.