АнтиМетро

– Не знаю, тут надо нужные инструкции внимательно изучить, – честно признался Артём. – И, вообще, такие вопросы находятся в эксклюзивной компетенции военного коменданта. Вот, пусть подполковник Мельников решает, что делать дальше… Кроме того, есть же ещё и «Выборгская», где также имеются запасы сыворотки. Потолкуем с Омаром Хаямом, попробуем убедить капитана Комаровского. Наверняка, это (делиться наиболее важными медицинскими препаратами с соседями) является грубейшим нарушением всех инструкций и предписаний, но, ведь, существует и здравый смысл, и элементарная воинская взаимовыручка… Если, конечно, запасы сыворотки не пострадали при разгроме госпиталя. Будем надеяться, что в бункере предусмотрены и отдельные склады с медицинскими препаратами. Вдруг, разумный капитан Комаровский уже успел отобрать у разгульного народа ключи от них? Ещё, конечно же, существует и второй туннель, ведущий к «Площади Ленина». Но, как мне подсказывает мудрый внутренний голос, там мы обнаружим очередной запертый заградительный щит. Сходим, естественно, проверим. А уже после этого побеседуем с Омаром и Комаровским…

До «Выборгской» оставалось метров двести пятьдесят, когда впереди раздался обрывок негромкого разговора:

– Первый, они на подходе… Вас понял, без вопросов…

Шмидт тут же затормозил и шёпотом поинтересовался:

– Это, командир, не про нас ли сейчас сообщали по рации? То бишь, патрульный – на главную базу? Мол: – «Они уже на подходе…». Не засада ли, часом, а?

– Трудно сказать, – откликнулся Артём. – Наверное, кому-то из нас придётся сходить на разведку.

– Кому?

– Не знаю, надо подумать. Для начала, попробую рацию настроить.

– Можно мне – в разведку? – проявил сознательность Хантер. – Я, честное слово, справлюсь. Вы только, пожалуйста, объясните, что от меня требуется. Желательно, поподробней…

По туннелю, мягко трогая лица, «пробежала» струя очень холодного воздуха.

– Это усыпляющий газ, – пробормотал Шмидт, безвольно опускаясь на четвереньки. – Я же, майор, предупреждал, что засада впереди…

«Капитан Комаровский, скорее всего, решил захватить нас в плен», – понял Артём, чувствуя, как сознание медленно погружается в мутно-жёлтую пелену. – «Интересно, зачем ему это надо? Выяснится на первом же допросе… А профессор Василий Васильевич предупреждал, что частое «употребление» сонного газа может негативно отразиться на человеческой психике. Шмидт – после начала всей этой бодяги – «балуется» газом в первый раз, я – во второй, а, вот, бедные Хантер и Фюрер – уже в третий. Плохо это, как ни крути. Очень плохо…».

Глава четырнадцатая Бесправные узники-заложники

Первым очнулся внутренний голос и принялся расстроено нашептывать: – «Эх, получается, что ядерный взрыв, всё же, был! Бедная Таня! Теперь уже окончательно ясно, что её мама и младший братишка погибли… Что же могло случиться на «Площади Ленина»? Скорее всего, прав Шмидт. Не закрылись до конца створки одного из заградительных щитов, отсекающих эскалаторы, вот, радиация и проникла под землю, возможно, что и с водным потоком. Например, при ядерном взрыве Нева вышла из берегов, и сейчас именно её воды плотоядно «чавкают» за туннельным щитом. Хотя, «чавкать» может и жаркое пламя, ворвавшееся с земной поверхности.…Так вода, или же, наоборот, огонь? Надо было ладонью потрогать металл туннельного щита. Мол, нагрелся он или нет? Стоп, стоп.… О чём это я рассуждаю? Нас, ведь, усыпили, блин коварный!».

Где-то рядом громко и зло выругался Шмидт.

– Товарищ генерал, клиенты приходят в себя! – тут же откликнулся чей-то незнакомый фальцет. – Вас понял, жду! Роджер!

«Генерал? Что это значит?», – изумился внутренний голос. – «Откуда здесь, под землёй, взяться генералу? Может, имеется в виду – Виталий Павлович Громов? Мол, действительно, всё это было гнилым розыгрышем (то есть, серьёзными учениями, приближенными к реальным условиям), и сейчас нам объявят об окончании спектакля? Поблагодарят от лица руководства, и, может, вручат боевые ордена? Или, даже, бесплатные путёвки на навороченный турецкий курорт? Нет, скорее всего – «Генерал» – это чьё-то армейское прозвище, не более того…

Артём приоткрыл веки и усиленно заморгал ресницами: перед глазами плавала плотная серо-жёлтая муть, местами украшенная мелкими ультрамариновыми искорками.

– Как дела, командир? – раздался над ухом голос Шмидта. – Как твоё драгоценное самочувствие?

– Плохо, Санёк. Перед глазами стоит мутная пелена. В ушах беспрерывно звенит – тоненько и паскудно… Голова тяжеленная. Шею ломит. Подташнивает, словно беременную гимназистку…

– Странно, а я – как огурец. В смысле, со зрением и слухом… А, вот, руки и ноги подрагивают слегка.

– Ты же в первый раз «попробовал» сонного газа, – объяснил Артём. – А я – за последние двое суток – во второй. Вот, и «похмелье» наблюдается более тяжёлое… Помоги, пожалуйста, мне сесть. Спасибо… А что у нас с Хантером и Фюрером? Они же, бедолаги, с усыпляющим газом встретились уже по третьему разу.