Антимавзолей

Почта также его порадовала, поскольку, помимо прочих бумаг, содержала уведомление о переводе на его банковский счет очередной кругленькой суммы. Чтобы не забыть, Виктор Иванович тут же связался с банком и удостоверился, что деньги уже поступили. Это было очень хорошо, поскольку позволяло, не напрягаясь и даже не трогая сбережения, выполнить давнее обещание – подарить дочери на день рождения машину, и не какую-нибудь, а новую, хорошую и непременно красного цвета. Фальшиво напевая себе под нос какую-то веселую мелодию, Виктор Иванович сделал в ежедневнике пометку: "Заехать в автосалон", дважды ее подчеркнул и поставил жирный восклицательный знак.

День катился как по маслу, приближаясь к обеденному перерыву. Виктор Иванович как раз заканчивал набрасывать предварительный эскиз, в котором должна была воплотиться одна пришедшая ему на ум оригинальная идея, когда на столе деликатно квакнул телефон. Не отрываясь от эскиза, Телятников снял трубку.

– Виктор Иванович, вас Гаврилов спрашивает, – интимно прошелестел в трубке голос одной из сотрудниц.

– Соедините, – разрешил Телятников. – Превосходно, превосходно, – пропел он, глядя на свой рисунок.

Гаврилов окончил архитектурно-строительный вместе с Виктором Ивановичем, но настоящим архитектором так и не стал – то ли таланта не хватило, то ли обыкновенного везения. Промучившись несколько лет в проектном институте, Гаврилов попал под сокращение, махнул на архитектуру рукой и подался в строители. Каких-то особенных успехов он не достиг и на этом поприще – владельцем строительной фирмы не стал, капиталов не нажил, – однако прорабом был очень толковым и знающим. Виктор Иванович любил с ним работать, потому что они с Гавриловым были знакомы сто лет, уважали друг друга, а главное, говорили на одном языке. Конечно, жизнь изменила каждого, но Гаврилов, по крайней мере, не выкатывал удивленно глаза, как это частенько случалось с другими прорабами, когда Виктор Иванович начинал делиться с ним своими профессиональными планами и достижениями. Он всегда понимал, о чем идет речь, на лету схватывал самое главное, находил изюминку, а пару раз даже подбросил Телятникову нетривиальные решения, по достоинству оценить которые мог только грамотный специалист.

Сейчас Гаврилов был занят на строительстве какого-то не то бутика, не то супермаркета, именно к нему Виктор Иванович пристроил украинских шабашников, обнаруживших бункер на дачном участке Гургенидзе.

Эти самые шабашники вдруг вспомнились Виктору Ивановичу, пока он ждал соединения. Подумалось: уж не из-за них ли звонит Гаврилов, уж не с претензией ли? Впрочем, это была полная чушь: с чего бы это Гаврилов, прораб с многолетним стажем, стал жаловаться архитектору Телятникову на каких-то работяг? Все возникающие на стройплощадке вопросы Гаврилов великолепно решал без посторонней помощи, тем более что в наши дни особенных проблем с этим попросту не существовало. Вот работа, вот зарплата, вот правила поведения и требования, предъявляемые к качеству; а кого что-нибудь не устраивает, тот может катиться на все четыре стороны, замену ему долго искать не придется. При том, как Гаврилов умел организовать производственный процесс, обоснованных претензий к нему, как правило, не возникло ни у заказчика, ни у рабочих, да и Виктор Иванович, уж будьте уверены, не стал бы подкладывать старому приятелю и надежному партнеру свинью, посылая к нему кого попало.

В трубке послышался щелчок соединения, и голос Гаврилова произнес:

– Здравствуй, Виктор Иванович.

– Здравствуй, Андрей Николаевич, – жизнерадостно откликнулся Телятников, продолжая искоса разглядывать лежавший на столе эскиз. У него вдруг родилась оригинальная идея, и он начал, прижимая трубку к уху плечом, чиркать по рисунку карандашом, внося поправки. – Рад тебя слышать, дорогой.

– Я тоже, – сказал Гаврилов, но как-то вяло, неубедительно. – Как дела, Виктор Иванович?

– Полный порядок, – отрапортовал Телятников. – Вот, сижу разрабатываю одну идейку... Оч-чень недурственная обещает получиться вещица, очень, уж ты мне поверь!

– Верю, – сказал Гаврилов. – Творишь, значит? Нет ленку лепишь... Ты извини, что я тебя отвлекаю...

Голос у него был совсем нехороший, и архитектор слегка взволновался.

– Что это с тобой, Андрей Николаевич? Ты, часом, не заболел?

Гаврилов вздохнул.

– Если бы! Об этом, брат, остается только мечтать. Неприятности у меня. С самого утра отбоя нет: то пожарники, то милиция, то энергонадзор...

– Проверка? – понимающе сказал Телятников.

– Проверка... По уголовному, блин, делу! Помнишь ту бригаду, которую ты мне давеча сосватал?

Сердце у Телятникова упало. "Так и есть!" – в голове будто что-то взорвалось, и разом представились все возможные неприятности, связанные, само собой, с роковой находкой.

– А что случилось? – осторожно спросил он, от всей души жалея, что снял трубку. – С ними что-то не так? Вроде приличные люди...

– Были, – сказал Гаврилов. – Были приличные люди, да все вышли. Сгорели они сегодня ночью у себя в бытовке. Все до единого сгорели, вся бригада.