Антихакер

К зиме обожание со стороны надоело Яну. Он хотел большего, он почти был уверен, что и Марина устала от дружбанской позиции в ватаге парней, и она, увидев, что кто-то воспринимает ее как девушку, согласится встречаться. Ян не спал несколько ночей, обжевывал свое приглашение раз за разом, воображал ее реакцию. От жесткого отказа до крепкого поцелуя. От этого становилось только хуже, неуверенность сковывала мозги, как лед просторы Томи.

Но вышло все случайно. Рощин проспал от переживаний и бегом бежал на первый урок. И вдруг впереди заприметил знакомый силуэт.

– Привет! – крикнул он Ладушкиной, которая не очень и спешила. – Опаздываешь?

– О, а на тебя не похоже, – обернулась Марина.

– Вот такой я теперь загадочный.

– Да, я заметила, – улыбнулась девушка и посмотрела ему прямо в глаза.

Ян решил, вот это и есть его шанс. Они одни. Смотрят друг на друга.

– Это из-за тебя, Марина.

– Вот как? И что со мной?

– Ты всегда говорила, делай что хочешь. Вот и я очень хочу позвать тебя погулять. Вдвоем, – выпалил он.

Лицо девушки раскраснелось то ли от морозца, то ли от приглашения.

– На свидание зовешь, что ли? – рассмеялась она, но не уверенно. Не громко, как обычно, а по-девичьи.

– Зову. Придешь сегодня к ДК шахтеров?

– Вот, блин, ты какой неожиданный. Пойдем на урок. Подумаю.

– Обещаешь? – Ян неожиданно для самого себя попытался поднажать на Марину.

Та удивленно вскинула брови.

– Обещаю. Подумать.

И они молча вместе прошли остаток пути до школы.

Посреди физики, которая была четвертым уроком, Ладушкина вдруг толкнула Яна локтем. Тот повернулся к ней, ожидая очередного вопроса. С физикой у Марины были очень натянутые отношения.

– Приду, – прошептала она и выразительно посмотрела на Рощина. – Только завтра. Сегодня к бабушке надо ехать. Завтра в три.

Марина тут же отвернулась, оставив Яна обалдевать от восторга или ужаса – в тот момент он точно не мог этого определить.

Рощин не помнил, как он вытерпел оставшиеся уроки, домашний вечер и еще уроки следующего дня. Время то тянулось, то лихорадочно скакало, когда он пытался вообразить, что будет делать и о чем рассказывать на свидании. Забил на домашку: он попробовал почитать историю, но слова даже не складывались в предложения. Что уж говорить про геометрию и химию. Сидя за партой рядом с Мариной в день назначенной встречи, он старался не выдать своего волнения, но несколько раз отвечал невпопад на ее вопросы, глубоко нырнув в свои мысли. Повезло, что к доске не вызвали в тот день. Он бы оглушительно провалился.

После уроков Ян побежал в цветочный ларек в центре города. Цветы продавали не на каждом углу, как сейчас. Помаявшись с выбором, он решил купить одну крупную розу на длинной ножке. Во-первых, она была действительно очень свежей и красивой, а во‐вторых, он представил, что девушке будет неловко нести большой букет на прогулке.

К трем часам запыхавшийся, но переодетый в чистую праздничную рубашку под пуховиком, Рощин явился к месту встречи на площади перед Дворцом культуры шахтеров. Он чувствовал себя, словно собирался выйти в открытый космос – взволнованно и возбужденно. Сейчас придет Марина, и он сделает этот страшный, но такой желанный шаг к первым отношениям в жизни.

Ладушкина появилась. Как ни странно, она пришла не со стороны остановки, откуда ожидал ее увидеть Рощин, а от ДК, как будто занималась там в одном из многочисленных кружков. Она окликнула его:

– Ян.

– Привет, – повернулся к ней Рощин и заулыбался. Он пошел навстречу Марине, по пути распахивая пуховик и доставая розу, которую заботливо укрывал от холода.

Глаза Марины округлились при виде цветка. Ян увидел, как она начала краснеть. В тот момент он подумал, что это от чувств к нему. Но пройдя еще несколько шагов и приблизившись к девушке, Ян увидел, как из-за монументальных колонн дворца, точно вороны, выпархивают одноклассники. Один за другим в черных куртках.

Рощин замер. Ладушкина тоже сжалась и замерла. Роза зависла в протянутой руке. Стая молча окружила их.

– Янчик, – обратился Корчагин, самый ненавистный Рощину персонаж этой своры. Сильный, неглупый, но обладающий маниакальной озлобленностью ко всему живому. Будь то бездомный котенок, замученный еще в пятом классе, или безобидный очкарик Малков, которого задирали как в пятом, так и в девятом, доведя до непредсказуемых панических атак. – До наших девчонок домогаешься? Осмелел чересчур? Привык, что на тебя не обращают внимания?

Рощин молчал, только опустил руку, и роза низко склонила свою голову, почти в снег. Он смотрел на Марину. Та смотрела через него.

– Не боись, – продолжил Корчагин. – Бить тебя не будем. Ты же к маменьке побежишь, а нам надо эту долбаную школу в этом году закончить. Да и много чести для тебя. Ты же никто. Чучело. Пустое место. Маринка с тобой сидит и во сне видит, когда ей удастся пересесть. Вон лучше с Малкиным сядет. Тот хоть живой человек.

Корчагин посмотрел на Ладушкину, потом на свою банду. И неожиданно засмеялся: