«Антика. 100 шедевров о любви» . Том 4

Нашей ладьи якорь последний,

Он один под кровом отчего друга

В этой фракийской земле

Снеговершинной храним.

Новое что-то

Близится, точно песня, полная слез,

К сердцу, полному слез:

Так никогда оно не дрожало

Без перерыва от ужаса, сердце мое.

Если б, о девы, теперь нам

Гелена вечного, если б

Сон объяснила Кассандра.

Где она, где?

Видела: лань я пятнистую будто, к коленям прижавши,

Тщетно от волка спасаю – нет жалости в пасти кровавой.

А потом… а потом – новый ужас:

Над вершиной могильной

Встала тень Ахиллеса – она

Из троянок несчастных – одной

Для гроба просила…

О боги! Спасите мое,

Мое спасите дитя,

Вас молю я, мою Поликсену.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

На орхестру спускается хор из троянских пленниц.

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ПЕСНЬ ХОРА

Хор

На крылатых стопах мой покинут шатер:

Я украдкой к тебе, Гекуба,

От постылого ложа, где жребий меня

Оковал, далеко от Трои,

Ахейца рабыню с злаченым копьем

И лова его добычу.

Но я бремени муки с тебя не сниму…

Мои вести – новое иго,

И сама я, царица, – зловещий герольд.

На собранье людном данаев,

Говорят, решено Ахиллесу твою

Дочь зарезать. Слыхала ль: горя

Кольчугой, он встал над гробом?

Это он и ладьи на волнах удержал,

А у них уж ветрила вздувались тогда,

Напрягая канаты, – и царь возопил:

«О, куда ж вы, могилу мою

Обделив, куда ж вы, данаи?»

И волны сшибались в пучине вражды,

Где эллинов мысли двоились.

Одни копьеносцы кричали: «Дадим

Могиле девицу», другие:

«Не надо» – кричали. Меж них

И ложе был вещей вакханки твоей

Почтивший – Атрид Агамемнон.

А против вздымались две ветви младых

На древе Афины – две речи лились

И волей сливались единой.

Шумели герои, что надо венчать

Могилу свежею кровью;

Что стыдно для ложа Кассандры – копье

Ахилла унизить, шумели.

Но чаши весов колебались еще,

Пока сын Лаэрта, чей ум

Затейливей ткани узорной,

Чьи сладкие речи умеют сердца

Мужей уловлять, не вмешался.

И так говорил он, внушая мужам:

«Иль лучшему в сонмах Данайских

Рабыню убить пожалеем?

Смотрите, чтоб мертвый, царице представ

Аида, данайцев не назвал,

Собратий забывших, которых в Аид

Сослала любовь их к Элладе

С Троянской равнины».

Сейчас Одиссей, царица, придет…

Детеныша он от сосцов

Твоих оторвет материнских,

Вырвет из старой руки.

Иди к кораблям, иди к алтарям!

Колени Атрида с мольбой

Обняв, призывай ты небесных,

Подземных царей заклинай!..

И если помогут мольбы,

Дочь будет с тобою, Гекуба…

Иначе увидеть придется тебе,

Как девичья кровь обагряет

Вершину могилы

И черные реки бегут

С золотых ожерелий.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Гекуба

О горе! Увы! О, чем отзовусь?

Стенаньем каким или плачем?

Ты, рабское иго, меня,

Ты, ярмо, совсем задавило…

О, кто защитит? Какая семья?

Иль город какой?

Старик – под землей. Ушли сыновья.

Куда же я кинусь? Куда?

Направо ли брошусь? Налево ль? Куда…

Иль бог или демон какой

Старухе пособит?

Троянки, о вестницы горя,

О вестницы мук,

Сгубили, убили меня вы

Нет больше под солнцем

Мне жизни желанной.

Ты, старости жалкий костыль,

Веди к ограде старуху,

Показывай путь!

Дитя мое! дочь

Самой несчастной, – о, выйди!

Не слышишь? О, какая молва

В ушах материнских звучит,

Какая молва!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Из боковых дверей выходит Поликсена. Ее руки и шея украшены золотом.

Поликсена

Ио!

О мать моя, мать, зачем я тебе?

Точно птенца, ты меня

Криком зачем спугнула?

Гекуба

Горе!

Поликсена

Над чем ты? О, черное слово!..

Гекуба

Над жизнью… над жизнью твоей…

Поликсена

Не прячь же… Скажи…

Робею, поклясться могу,

Я этого стона.

Гекуба

О жалкий ребенок…

Поликсена

Ясней, бога ради!

Гекуба

Решеньем одним уста их полны

Тебя заколоть на могиле

Пелеева сына…

Поликсена

Увы! О мать моя, мать… грозного горя

Голос откуда ж в тебе

Этот звучит? Горя-то голос?

Гекуба

Сказ несказанный – снова услышь:

Аргос с тобой,

Аргос с тобой порешил…

Поликсена

(после минутной паузы)

Страдалица злосчастная о муже,

О, горький жребий матери… Опять,

Клеймо тебе на сердце разжигая,

Демон какой-то кладет…

Итак – твой ребенок с тобою,

Жалкой и старой,

Иго неволи делить

Больше не может…

Сочной травой ущелий

Вскормленную телку

От тебя уведут,

Из рук твоих вырвут, зарежут

Для впадины черной – где мертвых делить

Должна я постели…

Над долей твоей, моя горькая мать,

Я плачу, все стоны – тебе…

Своей же позорной и низкой

Мне жизни не жалко… И нет для меня

Выхода лучше, чем смерть.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же и Одиссей с чужой стороны. Одет по-царски, со скипетром и свитой.

Корифей

Чу… Одиссей… Как шаг его поспешен!

К тебе, Гекуба, речь он обратит.

Одиссей

(к Гекубе)

О женщина! Ты волю войсковую

И приговор, должно быть, знаешь. Вот

Наш приговор: «Ахейцы присудили

Рожденную тобою Поликсену

Под насыпью Пелида заколоть».

Мы здесь теперь послами от ахейцев,

Чтоб увести девицу. А жрецом

Пелидов сын назначен ей – надеюсь,

Что силою девицу отрывать

Не вынудишь меня ты, отбиваясь.

Ведь налицо беда-то. Что же тут

Поделаешь? А мудрый и в несчастье