Антигеймер

— Приятно общаться! — заметил хозяин, поднимая порцию. — Дети отлично понимают вес ярма, которое они собираются навесить на предков, обрекая многих из них остаток дней прожить в финансовых муках, и оправдываются заранее. А ну как не склеится? Карьера рухнет на старте, вальяжная работа в Останкино не подвернётся, двери Газпрома закроются перед носом… Из сотни приезжающих в Москву лишь двое преуспевают! Остальных столица превращает в муку, в лучшем случае — в офисный планктон. Между прочим, многие дети искренне собираются быть гениями. Рассчитывают схватить судьбу за хвост, оказаться возле рычагов от жизни и успеть дёрнуть за них. Детская вера в себя, которой всегда завидуешь и любуешься, рациональна лишь до начала пубертатного периода, пока гормональные вихри ещё не затмевают высокопроизводительный ребячий мозг… Способность анализировать трезво возвращается, но много позже, иногда слишком поздно. Они идут на риск. Через какое-то время ты просишь уже не просто шанс, а гипершанс! Вот что изменилось… И никто не хочет понимать, что для успеха надо предложить себя, творческого, активного, действительно гениального — хочет ли молодняк это осознавать? Да фиг! Неужели кто-то думает, что бесправные толпы рядовой столичной обслуги мечтали именно о такой жалкой доле? Какие там поездки за границу, какие карьеры… Уехали, а далее что? А ничего звёздного. Обыденно всё, как и везде — пахота, остановка, магазин, дом. Только в Новокосино, если очень повезет… Лишь больше времени жизни стало уходить на дорогу. Высокая зарплата быстро высасывается опытными столичными хитрецами. И никакой романтики весенней пыльцы — смог, пахота и житейскость. Ты записываешь?

— А как же… Нет качественного прорыва в мечтах.

— Слушай, зачем я интервью даю, скажи? И сам всё знаешь! — рассмеялся Бастер.

— Надо валить на окружающую среду, убеждая себя и друзей, что в краях оных будет существенно лучше.

— И опять в девятку! Ты в футбол играл? Скоро Греция мне окончательно разонравилась. Вольные люди, неспешные, не понимают меня… Куда теперь рвануть? Конечно, на север, в Германию! Ну и поехал.

Я качнул головой. Вот же побросало человека!

— Срок?

— В корень смотришь. По четвёртой? Ладно, давай подождём… Знаешь, в одиночку метаться просто. Жильё больше нигде не покупал, да там и не принято, в Берлине, например, процентов восемьдесят не имеют своего жилья, снимают. Срок какой? Небольшой. Я до этого был в Германии, и реально офонарел, насколько там всё изменилось за какие-то пять лет!

— Что так?

— Если очень коротко, а расползаться не хочется, мы же не документальный сериал снимаем, то в современной северной Европе во всём и всегда будет виноват белый мужчина средних лет с высшим образованием и с нормальной сексуальной ориентацией…

Тут я с целью снижения скорости трафика начал задавать уточняющие вопросы.

Бастер отвечал охотно, напрочь разрушая стереотип отшельника. Действительно, что-то произошло… Надо ловить слова, соображать.

— И понял я, что… валить надо!

— В Америку, — буркнул Димон. — Пойду, ещё в окошко посмотрю.

Дождь всё не кончался. Наверное, это реально помогает в рейде. Ляжет огромная лужа поперёк дороги, и зомбаки будут беспомощны.

— С вами неинтересно, — с шутливой обидой Бастер выбрался из кресла и подошёл к самодельному камину. Оттуда, неторопливо разжигая огонёк, он и продолжил: — Как мне удалось получить грин-карту, рассказывать не буду, опять целый роман. Времени потратил уйму, сложный процесс… И сразу ломанулся в Лос-Анджелес. Утопия, скажете? Не большая, чем «За полгода я покорю Москву!».

— Там хоть тормознулся?

— Бесполезняк, процесс пошёл… Это был уже просто азарт, дурная привычка. Болезнь. Может быть, тяга к перемене мест годна и для другого приложения, а не только для «поменяем хрен на брюкву» или, максимум, Москву на Брюссель? Увы, борьба за итоги жизни и воплощение мечты, думается мне, не определяется местом жительства — мне полжизни понадобилось, чтобы это понять… Мало иметь азарт и злость на мешающих с их острыми локтями. Должна быть установка на борьбу за своё счастье оседло, определённая здраво. Но это свойство штучное, стабильное, оно и в Красноярске проявится. С хорошим итогом. Между прочим, как выяснилось, в Америке тоже все бегут! Ну, если не все, так многие… И останавливаются не тогда, когда всё сбылось — такое бывает редко, а чаще всего тогда, когда уже сам возраст мешает заниматься лёгкой бизнес-атлетикой, когда складываются непростые жизненные обстоятельства, служащие естественным тормозом… Двое знакомых решили ехать в Нью-Йорк, и я вписался.

— Вот это жизнь у человека! — прошептал Микроб, и я не понял, в шутку он это сказал или всерьёз. Сам-то чем занимался?

— Да ну тебя… Короче, ещё через два года я обалдел окончательно. Потерялся. И решил уехать из сумасшедшего мегаполиса туда, где жить спокойней и где я буду единственной звездой.

— Господи, куда же это? — теперь уже я потянулся за бутылкой.

— В Монтану. В деревню. И вот…

Понимая, что зреет некое откровение, я придвинул диктофон поближе.