Античный чароплёт. Том 3

Как только пошли первые трещины, не имевшие ранее важности инерционные силы словно бы начали действовать на стены хранилища и всё, что находилось внутри. Все предметы, включая и моё тело, повело в любые, самые разные непредсказуемые стороны. Я едва-едва сумел отскочить назад, выхватывая из окружающего пространства несколько летящих в разные стороны глаз. Сама реальность вокруг стремительно менялась, словно бы под водой лопнул воздушный шарик. Миг, и казавшийся совершенно конкретным мир сменил свои физические и даже метафизические константы. А некоторые и вовсе сделал эволюционирующими переменными.

«Дверь передо мной стремительно начала зарастать. Перед глазами оказалась гладкая стена арки входа в одиннадцатую комнату. Вроде держится…

Итак, развитие событий приемлемое. Во всяком случае, я остался жив. Все чары внутри хранилища оказались разрушены. Частично – моим заклинанием, а частично – ворвавшейся реальностью астрального плана. Все драгоценные глаза я ухватить точно не смогу: телекинетические щупы всё равно ещё некоторое время подвергаются тлению и распаду даже после разрушения хранилища. Так что нужно сосредоточиться на трёх парах. Лучше – на двух. Не хотелось бы рисковать и ухватить по одному глазу из разных пар, так как глаза драгоглазых, насколько я знаю, способны на синергию. Этакий резонанс. Лучше иметь одну полноценную пару, чем четыре разных камня. Значит, надо вытащить две пары. Алмазы. Однозначно. И… Гм… Сапфиры? Изумруды? Так-то мне все равноценно. Я не знаю, чем они отличаются. В своё время Красная подарила мне синие глаза. А Абхилаше зелёные, кстати. Никогда не задумывался, куда гречанка дела свою пару? Из головы вылетело уже очень давно. Но ладно. Полагаю, нужно взять сапфиры. Они, к тому же, ещё и ближе ко входу.

Взвесив в сложенной лодочкой ладони горсть капель разочарования, я, стоя на пороге, бросил капли вперёд несколько раз, обильно покрывая их россыпью комнату, чаши и стены.

– Тиамат!.. – ругнулся я, когда стены, как я и предполагал, начали разрушаться. И было, отчего ругаться. Потому что за стенами оказалось совсем не то, что я ожидал.

Вместо летающих островов, снаружи был густой лес, каждое растение которого буквально светилось зелёным светом. Свет ударил меня, будто какой-то пресс. Просто везде, куда бы он ни попадал, становилось тяжело. Словно бы невидимое давление, которое нёс с собой каждый лучик. Появилось чувство, будто я внезапно оказался на глубине метров пятнадцати. Но только одной стороной моего тела. При этом спина, к примеру, давления не испытывала. Но меня никуда не толкало. Просто вжимало самого в себя. Только сработавшая личная защита, выигравшая мне времени, да ещё предвидение помогли ускорить ток праны в разы, сумев компенсировать ударно-давящую нагрузку, когда я делал шаг назад. Расползающиеся на лоскуты и исчезающие щупы телекинеза сумели едва-едва ухватить пару алмазов. Упавшие на землю, в которую стремительно превращался покрывающийся светящейся изумрудным травой камень пола сокровищницы, другие камни я решил вообще не трогать. Почему? Потому что охватившая их трава внезапно сжалась и разжалась. Словно моргнула этаким травяным веком. За смыкающимися черепками закрывающейся в сокровищницы двери восставало какое-то травяное-земляное-каменное многоглазое чудовище, из пасти которого капала светящаяся изумрудным слизь. Из образовывающихся лужиц на меня смотрело множество разноцветных фантомных глаз, буквально физически давящих на меня взглядом. Наконец, дверь закрылась. С той стороны множество лап с серо-зелёными когтями, больше походящими на кинжалы, не дотянулись до трещин каких-то сантиметров. Но ни малейшего удара не последовало. Словно бы, стоило только последней щели между черепками срастись, связь с той стороной попросту перестала существовать. Ужасное давление, под которым от сильного напряжения взмокло всё моё тело, пропало. Я тяжело дышал.

– Да чтоб тебя!.. – в сердцах выругался я.