Антиблокада

   И вот 25-го сентября из Москвы прибыл Ильичев.

   - Здравствуйте, Максим Петрович. Есть данные, что через 3 дня на дороге между Алленштейном и Рустенбергом пройдёт поезд с Гитлером.

   Я начал откручивать ордена с гимнастёрки.

   - Костя! Лешак! Готовь оружие! Идем на выход!

   - Максим Петрович! Вы же комфронта! - изумлённо сказал Ильичёв.

   - Бывших разведчиков не бывает! Я - генерал ГРУ! Брать будем на плотине Эльблонского канала, высадка и подбор у Островина, запасная площадка Томазина. Он мне живым нужен, поэтому пойду сам.

   - У Вас всё готово? Откуда знаете?

   - Ну, Вы же сказали вести разведку фронтовыми методами! Не было только даты, когда проедет. Место подобрано давно, третья рота там всё давно подготовила. Овечкин туда ходил. Данные по длине поезда, охраны, месте нахождения вагонов Гитлера, уровень бронирования, все известно. Требуется только установить какой стороной пойдёт. Вагон может быть пятым или четвёртым в зависимости от направления движения. Группа наблюдения у нас в Берлине есть.

   - Это не совпадает с планом, разработанным в Москве. Требуется его согласовать. Это всего в 7-ми километрах от Оструды, а там довольно сильный гарнизон. Нами предлагается другое место для засады: у села Натёрки, с отходом в Мозырские леса.

   - В Алленштейне у немцев аэродром. Там весь лес выкорчуют, и не дадут его вывезти, плюс бригаду сложно скрытно высадить, плюс фронт ближе, могут быстро перебросить хоть дивизию. И ещё. В остальных местах сложно завалить все вагоны: насыпи низкие, а на плотине - высокие.

   Вызвали Сашку, проработали оба варианта, затем я связался с Верховным. Утвердили мой вариант, так как в нём предусматривалась быстрая эвакуация пленников. Сталин сказал:

   - Мы надеемся, что всё пройдёт, как задумано, товарищ Петров. Но, зная Вас, я категорически запрещаю Вам отлучаться с фронта! Наверняка уже собрались!

   - Да, товарищ Сталин, считаю, что руководить операцией должен человек не ниже уровня командующего фронтом. Предстоит принять капитуляцию Верховного командования Германии и Вермахта.

   - Вот и руководите! Из Командного Пункта фронта. Категорически запрещаю лично участвовать в операции. Вам всё понятно?

   - Так точно.

   - Кто будет командовать - решайте сами, дайте мне товарища Константинова. - И он повторил своё приказание ему! "Всё, повязали! Скрутили "Иволгу"!"

   Мы построили бригаду. Вот они, мои братишки! Слушают боевой приказ: взять живьём Адольфа Гитлера и его свору. Распределены роли и средства. Выступили Жуков и Куприянов. Вадим Коршунов назначен командиром операции, группой захвата командует Овечкин. Общее руководство возложено на меня.

   - По машинам!

   Бригада убыла на аэродром. В три сорок комбриг генерал-майор Дьяконов, доложил, что Коршунов высадился на обеих площадках. Высадка прошла чисто. Самолёты вернулись без потерь. Просчитали время подлёта, летчики доложили, площадки пригодны не только для транспортников, но и для истребителей. Утром, в 10.50, Ильичёв получил сигнал, что Гитлер выехал из Берлина. Наши наблюдатели доложили, что спецпоезд проследовал, спецвагонов - четыре. Первый спецвагон идёт четвёртым. Это требовалось, чтобы распределить очерёдность подрывов, так, чтобы уложить весь поезд направо. И не возиться с охраной поезда. Прошли контрольные сеансы, от бригады раздался щелчок-подтверждение. Весь день провёл на КП, слушая радиостанции, рядом сидел Жуков, тоже нервничает. В сердцах бросает:

   - Всё-таки, на фронте легче! Никаких нервов не хватает! - и пошёл разносить кого-то по радио, заодно отчитал НачШтаба фронта генерала Дмитрия Николаевича Гусева за какую-то помарку на карте. Оттянулся! Вошёл Ильичёв:

   - Максим Петрович! Поезд прошёл Бромберг! Я сообщил об этом Коршунову.

   - Отлично! Таким темпом будет на месте около двадцати трех часов. Идут с расчётом того, чтобы прибыть на место ночью.

   Скорость движения у поезда получалась чуть больше 35 км в час.

   - Почему он так медленно едет? - спросил подошедший Жуков.

   - Кто его знает! - ответил Ильичёв. - Может быть, устраивает какие-нибудь митинги, хотя вряд-ли. Максим Петрович! Смогут твои положить поезд на таком маленьком ходу?

   - На плотине - да, в других местах - нет. - я взглянул на часы: ещё четыре часа тридцать минут ждать! Пойду поем, всегда есть хочется, когда нервничаю.