Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

Видимо, летние каникулы располагают политтехнологов к разминке: вбрасываются идеи новых партий «Трудовая Россия», во главе с Михаилом Шмаковым, председателем Федерации Независимых профсоюзов. Гражданский союз во главе с Евгением Примаковым, партия предпринимателей и промышленников (хорошо бы ее назвать ОС — олигархический союз). Гуляют и социал-демократические поветрия еще одна СДПР, но теперь уже с правым уклоном. Алексей Гордеев, вице-премьер по сельскому хозяйству, рвется возглавить объединение аграриев, наце-ленных на либеральные, рыночные ценности, ориентированное в противовес аграрию, полковнику КГБ Николаю Харитонову и председателю Аграрной партии России Михаилу Лапшину.

Что случилось? Почему выстроенная по ранжиру и крайне послушная партийная горизонталь вдруг потребовала некоего удлинения строя?

Ну, во-первых, потому что приближаются выборы. И Кремлю нужен маневр или видимость маневра. На то она и видимость, чтобы напугать.

Во-вторых, господин Сурков, главный кремлевский партстроитель, судя по всему, нервничает. Одно из его детищ — партия «Единая Россия» ведет себя неадекватно. Партия, в той части, где она просто «Единство», как, кстати, и думская фракция, послушна до абсурда. На это обращают внимание. В момент голосования фракция практически ведет себя, как карманная фракция Кремля. Об этом пишет пресса, что, конечно же, наносит громадный вред как авторитету фракции, так и авторитету партии.

С другой стороны, амбициозное движение «Отечество — вся Россия», кратно более профессиональная фракция, но в той же степени и несговорчивая, настроена, по большей части, скрыто оппозиционно к правительству, в силу чего легко нащупывает союзников как в депутатской группе «Регионы России», так и в группе «Народный депутат» Геннадия Райкова. Характерно, что «Отечество» подчеркнуто разделяет политику правительства и политику президента.

Не может не беспокоить и навязчивая идея, которую всюду повторяют лидеры «Единой России»: она не только партия власти, но и президентская партия. Более того, называется примерная дата, когда В. В. Путину будет вручен партийный билет. Сурков боится этого. И, хотя по европейским или американским стандартам, президент или премьер олицетворяют партию, победившую на выборах, в России партбилет в кармане главы государства пока не приживается. Судя по всему, и Владиславу Суркову не радует сама возможность превосходства одной партии в ее правах на «бренд» президента.

Вот ради чего запускаются эти радикальные идеи. Проверить реакцию общества; напугать политические партии, претендующие на бесспорное лидерство; выявить новый плацдарм президентской опоры.

История с Примаковым во главе с «Гражданским союзом» — абсолютный вымысел. А вот идея образования партии «Трудо-вая Россия» на базе ВЦСПС, трансформированного в ФНПР, бесспорно продуманный замысел. Поговорим на эту тему чуть подробнее. Случись такая партия, она нанесла бы в предвыборной гонке бесспорный урон коммунистам, отобрав у них социально-обездоленный электорат. Идея под этим соусом и вбрасывается, хотя замысел идет дальше, он масштабнее.

Как известно, Михаил Шмаков — опорный союзник прежнего, «раннего» «Отечества», а сейчас теоретический союзник «Единой России». Превращение профсоюзов в партию нанесет бесспорный урон самой «Единой России», ослабит и обескровит ее левое крыло, уведет часть левого электората, который готов перейти под ее знамена, не желая голосовать за ортодоксальных коммунистов. Зачем и почему возникают подобные идеи? И кому это выгодно? Это насущные и, более того, интересные вопросы.

Первый ответ: у кремлевских чиновников нет уверенности, что «Единая Россия» одержит на выборах бесспорную победу, и подарит президенту Думу очевидного путинского большинства. Следовательно, нужна страховка. Нужна партия, имеющая шансы влиять на массовый электорат. Профсоюзы этим качеством обладают.

В «Единой России» грядет «пересменка», меняется лидер. По договоренности первый год наблюдательный совет возглавлял С. Шойгу, а с ноября 2002 года его сменяет на этом посту Ю. Лужков, человек в политике более энергичный, имеющий свой взгляд как на сами реформы, так и на их результаты. Человек, имеющий как явных союзников, так и открытых противников. Кремль, да и сам Сурков боятся возможной строптивости Лужкова. Под этим же соусом Кремль в свое время затеял интригу против Примакова, побудив его отказаться от руководства фракцией в Думе. Хотя утверждение побудил достаточно спорное.

Ситуация с профсоюзами имеет и вторую сторону медали, не менее уязвимую. С точки зрения политических амбиций, Шмаков — лидер массовой, как бы, внеполитической организации, и вдруг идея создания политической партии. В политической жизни любой страны профсоюзы, кроме всего, сильны своей непартийностью. У них абсолютный предвыборный шанс, испортит обедню любой партии. Как только профсоюзы становятся партией, они лишаются объемного политического маневра. Они ангажируются. Человек может быть в любой партии, и при этом оставаться членом профсоюза.

ЦЕНА СТРАХА