Аномалия (СИ)

– У меня появилась связь! – слышу его радостный голос. – Мама, привет. Не перебивай меня, пожалуйста. У меня ЧП, – слушать его встревоженный голос одно удовольствие. Вот только один минус. Я тоже хочу знать, что говорит по ту сторону трубки гинеколог.

– Включи на громкую. Я тоже хочу слышать.

Я была уверена, что он пошлет меня, но в лифте неожиданно зазвучал голос его мамы.

– А вообще не дрейфь. Главное – изображай вид бурной деятельности. Положи руку ей на пульс и сделай умное лицо. Ну и на живот тоже иногда клади. Она подумает, что ты профи. Лицо умное не забудь сделать. Никакой паники. И если все-таки дойдет до того, что она родит при тебе – тупо подставляй руки, он сам выйдет из нее. Тем более у нее четвертые роды естественным путем. Главное, не травмируй головку. Не тяни ни за что. И постарайся придерживать промежность рукой, чтобы избежать разрывов. Забудь чему вас учили в университете.

– Было бы что забывать.

– И если уж начнет выходить ребенок, не кривись при виде раскрытой вагины. А то роженица тебя неправильно поймет. Я знаю действенный способ, чтобы потом забыть эту картинку. Не переживай, все будет в нужный момент стоять как надо, – только не ржать. Максимально серьезное лицо, Эля. Но нет, не получается. – Ты не один в лифте? Кто-то еще рядом из врачей?

– Нет. Рядом больная из Гондураса с признаками шизоидной психопатии.

– Простите, пожалуйста. А подскажите, чем нам перевязать, а потом перерезать пуповину? – тут же встреваю я, но к нашему огорчению связь пропадает. – А что она до этого говорила?

– Молиться.

– Блин, ну и чем мы будем ее перевязывать? Ну допустим, перевяжем твоими волосами пуповину, – чего-чего?! – А отрезать ее как?

– Ты говорил, что хотел есть.

– И?

– Значит, ты перегрызешь пуповину. Там и вещества полезные и что-то вроде холодца. Ну мне так представляется. Холодец любишь?

– Гондураска, ты вроде еще не пила.

– Не вам ли говорить, товарищ пиздюн.

Ситуация накаляется до предела. Я начинаю конкретно нервничать, когда осознаю, что время между схваток учащается, а лифт стоит на месте! Что делать с пуповиной?! Колени затекают от такой позы, и я уже готова выть. Что уж говорить про женщину. Вдруг ловлю на себе внимательный взгляд Потапова.

– Что ты на меня так смотришь?

– Вдруг осознал кое-что.

– Что?

– Что моя мама мне кое-кого напоминает. Или наоборот. Сколько помню, папа ей всегда грозит отрезать секатором язык, – ух ты. Я должна радоваться или огорчаться, что похожа на его маму?

– Видимо, угрозы в вашей семье, Сергей Александрович, не эффективны. И кто же вам напомнил вашу матушку? – вместо ответа, Потапов подносит, найденные в сумке у женщины, кусачки для ногтей к моему рту.

– Чик-чик. И ты без языка.

– Я так понимаю, ты этим собрался перерезать пуповину.

– Ну, за неимением чего-то другого, я предпочту это.

– Сначала ее надо перевязать на двенадцать-пятнать сантиметров от пупка. Потом вроде пару сантиметров отступить и еще раз перевязать. И только потом перерезать. Чем мы ее перевяжем?

– Я уже нашел чем. Это на крайний случай. Я надеюсь, к этому времени нас отсюда вызволят.

Ни черта. Хочется громко материться, когда я понимаю, что все! Вот они стремительные роды, которые всегда опасны последствиями. И вот мы вдвоем на удивление слаженно делимся всплывающими в сознании знаниями про послед и прочее. Правда, когда я понимаю, что у нас скоро на руках будет ребенок, у меня возникает истерический смех при виде Потапова. Петь я начинаю совершенно неосознанно:

Мальчишки и девчонки,

А также их родители,

Влагалищные истории

Увидеть, не хотите ли?

Влагалищные истории

Экран покажет наш,

Истории в журнале "Вагинаш"

Пара -пара -пам-пам

Пара -пара -пам-пам

Пара -пара -пам-пам

В журнале «Вагинаш»

Пара -пара -пам-пам. Все!

– А язык я тебе все-таки когда-нибудь подрежу, – и ведь впервые за рабочий день говорит это не зло, а даже по-доброму, что ли. – Подвинься. Я буду принимать.

И вот ведь гад. У самого были перчатки. И только сейчас он принимается поливать их водкой.

Пожалуй, такого я не испытывала никогда. Ребенок не мой. Женщина совершенно мне незнакомая, которая наверняка добавила мне несколько седых волос, но как только появляется весьма тяжелый комок, который я неуклюже оборачиваю пеленкой, мне почему-то хочется плакать от переизбытка эмоций.

Наверное, я бы продолжала нести всякую чушь от стресса, но все же удача повернулась к нам передом перед тем, как мы собирались расправиться с пуповиной. И нет, чтобы нас освободили на десять минут раньше. Хотя, что-то в этом есть.

– А ты хочешь детей? – не знаю, как из меня вырывается этот странный вопрос.

– Когда-нибудь, лет в сорок.

– Почему так поздно?

– Потому что хочу воплотить свои амбиции в жизнь. А ребенок предполагает женщину. И то, и другое – слабость и зависимость, – почему это так… грустно слышать? Ах да, потому что я в него влюбилась и сейчас он совершенно точно не врет.

– Забыла вас поздравить. С лишением вас влагалищной девственности, Сергей Александрович.

– Герхер, закрой рот.

– Гергердт.

– Один хер. И не вздумай напиваться на корпоративе. Я за тебя больше впрягаться не буду.