Аномалия (СИ)

– Эля, ты просила рассказать что-нибудь интересное про твоего руководителя. Если что-нибудь позорное, кивни два раза головой.

И я-таки киваю! Потапов же как ни в чем не бывало смотрит в окно.

– В детстве родаки нас сплавляли к бабуленции. Мы там часто ходили по грибы, и однажды наш Сережа умудрился насобирать мухоморов. Бабушка не видела сие безобразие, потому что сверху были сыроежки. А Сережка решил в итоге угостить грибочками Машку с соседнего двора. Надо ли говорить, что Машка еле выжила, а соседи записали нас в черный список? – перевожу взгляд на Потапова. А он, мать его, кивает! – Кстати, мне кажется, после этого он решил стать врачом. В общем, грибы из его рук не ешь. Хотя, в принципе ничего не ешь, приготовленное им. Он ни хрена не солит, – а супчик с курочкой был хорош и, кажется, соленый. – Дома у него была? – мотаю головой. – На самом деле, он туда никого не пускает. Как только ты там окажешься с ночевкой, считай, что это признание в любви. У него никогда не задерживаются девки на ночь. Недавно признался по пьяне, что как-то пропустил сие событие, и девица переночевала в его царских покоях. После того как выгнал ее, прокипятил все постельное белье и погладил его. Девку больше не видели. Не, она жива, не волнуйся. В общем, если попадешь к нему в хату не по пьяне, знай, дело пошло. Не, ну оно и так пошло, раз он отдал тебе свои носки.

– Мне применить к тебе тоже скотч? – да неужели кто-то подал голос?

– Моя машина, значит, мои правила. Дай девушке помочь, учитывая твои диагнозы. Эля, ты как, в состоянии слушать неприглядные стороны своего куратора? – ну вот зачем я киваю вместо того, чтобы хорошенько долбануть аномальному ногой. – Он ужасный зануда. Как только войдешь в его хату, собери волосы в хвост. На новоселье родители пришли его поздравить, с подарками, разумеется, а он вместо спасибо, сказал маме – «твои волосы в еде», – удивительно, как я еще не получила замечание за свои вечно распущенные волосы. – Но самый треш кроется в его коте. Шерстяной говнюк, по имени Иннокентий, редкостный мудак. Дубасит все, что видит. Даже твоя внешность тебе не поможет, ибо он реально мудак, которого почти невозможно задобрить. Лайфхак на будущее: эта падлюка обожает курицу, но он от нее обсирается. Становится реально шелковым. Так что, если что, корми курой – и коту приятно, и Сереже нагадишь котячьим поносом, – и все же мне определенно нравится брат Потапова. – В еде особо не прихотлив. Только терпеть не может дошик и все, что с ним связанно. Готовь ему мясо с гарниром в виде гречки, картофельного пюре и макарон. Рис не жалует. Подозреваю, от склонности к запорам. Становится шелковым после борща со сметаной. Но тут важно – борщ не привычный со свеклой. Я тебе напишу рецепт, не переживай, – я точно не в себе, раз внимательно слушаю этого шута. – Что еще интересного? Никогда не влюблялся, в продолжительных связях замечен не был. Как у вас там говорится, анамнез отягощенный. Вспомнил, его можно задобрить черешней. Жуть как ее любит, но, как и сыночка кот страдает от поноса после курицы, Сережка от черешни. В общем, осторожнее с сей ягодой. Применяй в крайних случаях, когда надо задобрить.

– Ты осознаешь, что я реально сейчас тебе вмажу?

– Не вмажешь, потому что я за рулем. Не переживай, Эля. Создавать условия для возникновения дорожно-транспортного происшествия он не будет. О, вспомнил, наш Сергей обожает колдуны, – это что еще за хрень? – Это такие картофельные блинчики с мясной начинкой. Если накосячишь – сразу готовь. А сверху черешней добей. В остальном он только кажется говнистым. Шерстяного, он, кстати, подобрал перебитым котенком. В общем, в глубине души, Сережка тот еще добряк. Но копать надо глубже.

– Идиот, ты проехал наш поворот.

– Вот, я же говорю, что глубоко. Я так залип на груди твоей студентки, что немножко накосячил. Сейчас исправим. Вернемся, не переживай.

А переживать придется Потапову старшему. Пусть только освободит мне руки и рот. Как минимум получит затрещину, сукин сын.

Никогда я еще не чувствовала себя такой ущербной. Когда мы паркуемся у дома, этот говнюк и не думает освобождать мне руки и рот. Он просто вытаскивает меня из машины.

– Не жди и езжай по своим делам. У нас есть неразрешенные разногласия.

– Гондоны подарить? Срок хороший, не волнуйся.

– Иди на хер.

– Ну, как знаешь. Я с дитем нянчиться не буду.

Ну, погоди, скотина. Только освободи меня, всю рожу расквашу. Что обо мне подумают соседи, наблюдающие за девкой в носках, обмотанной скотчем, даже думать не хочу. Бабульки на лавочке, кажется, записали меня в пропащие проститутки.

Как только аномальный заталкивает меня в квартиру, он тут же принимается отлеплять скотч от моего рта.

– Тебе конец.

– Да ладно? Папе позвонишь, чтобы разобрался со мной?

– Я тебя убью и без него!

– Обязательно. Но для начала я воплощу свои слова в действия, – какие там слова и действия – не знаю. Он как ни в чем не бывало направляется на кухню, оставляя меня одну. А когда возвращается расстегивает ремень на джинсах. Он что собрался меня бить?