Аномалия Шарли

Трудно было сказать, выдержит ли шаткое дополнение к стволу Уолтера выстрел из дробовика. Он клялся, что стрелял из него раз двадцать без каких-либо проблем. Но я искренне боялась, что двадцать первого раза может быть достаточно, чтобы сломать его.

Я бы чувствовала себя лучше, если бы могла пойти дальше и нажать на рычаг. Знание того, как плита справляется с полной зарядкой, многое сказало бы мне о том, безопасно ли нажимать на курок.

Но дробовики потребляли массу энергии — гораздо больше, чем револьвер. По стеклянному счетчику над камерой я видела, что в кристалле осталось всего около двадцати процентов энергии. И, по словам Уолтера, шансы на то, что мы найдем другой, достаточно большой, чтобы заменить его, были довольно малы.

Если оставить пистолет на зарядке, кристалл будет расходоваться еще быстрее. Так что мне придется дождаться сигнала Уолтера, прежде чем зарядить его.

Я только встала, чтобы размять ноги, когда услышала что-то странное. Это звучало очень похоже на гром, если бы гром начал выходить из-под земли. С вершины холма поднималась полоса пыли; огромные зелено-желтые кузнечики вылетали из сорняков, словно бежали от дьявола.

Затем я услышала бешеный визг гудка Уолтера, рассекающий воздух:

Бип! Пип!

Это был не сигнал. Предполагалось, что это будет три быстрых сигнала — не один быстрый сигнал, а затем еще один, который звучал так, будто кто-то столкнул его с крыши. Но Уолтер был настолько стар, что мог просто забыть.

Я сунула ботинок под дробовик и подбросила его в руки — одна из полезных вещей, которым я научилась, — а затем сильно нажала на рычаг.

Коровья плита начала заряжаться, еще сильнее дрожа в моей руке, наполняясь энергией. Я крепко прижала его к плечу и направила ствол на воронку. Я уже видела, как полицейские тренировались со своими дробовиками, и я знала, что такое отбрасывало достаточно сильно, обязательно столкнуло бы меня прямо в траву, если я не буду осторожна.

Так что я устроилась и приготовилась стрелять.

Через три секунды я поняла, что что-то было не так.

Уолтер ехал через холм первым. Он гудел и вопил, как сумасшедший. Байк вилял, когда он махнул мне рукой, и он был опасно близок к тому, чтобы разбиться о столбы.

Я не могла разобрать, что он говорил. Но с этим придется подождать: мне нужно было разобраться с коровой.

Они неслись через холм позади Уолтера, ударяя копытами по земле, тянули свои массивные тела вниз по склону — и они были массивны. Фотографии, которые я видела, даже близко не отражали того, насколько большой могла стать корова. Если бы я сплавила три велосипеда вместе, я могла бы получить что-то весом и ростом с корову.

Могла бы.

— Ради бога, Уолтер, — ворчала я, пытаясь найти место, куда можно выстрелить лучом. Он должен был ехать позади стада, а не впереди. И теперь он так сильно вертелся, что я не могла прицелиться. Он мог оказаться прямо перед лучом, что бы я ни…

— Беги! Беги, черт возьми!

Уолтер, наконец, подобрался достаточно близко, чтобы я могла слышать, что он кричал.

К сожалению, было уже слишком поздно.

— Беги! — Уолтер снова кричал. — Б…!

Глубокий, сотрясающий ребра рев перекрыл его голос. Я посмотрела налево от воронки и увидела самое большое существо, которое когда-либо ступало по земле.

И оно злилось.

Я знала, как выглядели быки: они были крупнее коров, а на голове у них были огромные изогнутые рога. Я знала, что быки были быстрыми и громкими, и очень-очень злыми. Но я не знала, что они могли гнуть металлические столбы забора, будто они были сделаны из резины.

Уолтер, должно быть, тоже этого не знал. Он крутил руль так сильно, что байк чуть не опрокинулся. Если бы он не настоял на том, чтобы взять с собой свою чертову бочку с солью, он мог бы двигаться быстрее и поворачивать резче. Но с этой штукой, привязанной к задней части мотоцикла, удивительно, что он выбрался из поворота живым.

Бык прорвался сквозь забор, не сбавляя темпа. Из его рта текла пена, а глаза закатились до белков. Как только он вырвался на открытое поле, его толстые ноги согнулись под ним в рывке, который должен был подпитываться яростью — глубочайшим источником ярости, в которую только могло впасть четвероногое существо.

И Уолтер, черт возьми, ехал не так быстро, чтобы спастись.

У меня не было выбора, кроме как попытаться спасти его шкуру. Я подняла оружие и прицелилась на голову быка, где, я надеялась, оно нанесет достаточно вреда, чтобы остановить его.

Уолтер и бык неслись, будто находились на двух противоположных концах одной змеи. Дуло качалось, я пыталась идти по их пути. Я не знала, выстрелю ли метко и буду ли я вообще целой после того, как нажму на спусковой крючок. Я волновалась, пока мои руки не начали трястись.

Затем что-то произошло.

В тот момент, когда я собиралась стиснуть зубы и сделать дикий выстрел, появилась еще одна пара рук. Они отделились от моих и плыли перед моим взором, как цветная тень. Эти руки были больше. У них были такие же веснушки, но гораздо больше шрамов. Руки уверенно двигались, наводя на быка заштрихованного двойника дробовика.