Аномалия Шарли

Знаете, что я не упускаю, доктор МакГилл? Женщин. И я хочу, чтобы это слово было оскорблением: женщины. Настоящие, человеческие женщины, которые говорят настоящую, бесчеловечную ложь, чтобы заставить вас влюбиться в них. Затем, как только они поймают вас на крючок, они вытаскивают нож для свежевания.

Кто-то, кого вы любите, доктор МакГилл, когда-нибудь вырезал ваше сердце? Поверьте. Вы не знаете боли, пока женщина живьем не снимет с вас кожу. Ничто так не пробуждает в мужчине колодец ненависти к себе и отвращения, как насильное кормление тарелкой кровоточащего сашими из его ноющей груди.

Затем, пока он все еще в шоке, парализованный предательством и неверием, женщина, которую он любит, вырезает в нем свое имя. Вдоль предсердий, желудочков, через каждую артерию и через пульсирующую дугу аорты — вот она, вырезанная буквами, которые становятся шрамами, но не исчезают по-настоящему:

Мэдисон Винсент.

Мэдисон ЧЕРТОВА Винсент.

Вы хотите, чтобы я потворствовал этой дурацкой обличительной речи о том, как достижения в проекционном программировании каким-то образом лишают меня человеческого опыта, тогда как единственный обман, о котором я могу думать, это то, как я поймал Мэдди, катающуюся с Блейном Уэлчманом. Блейн Уэлчман, который только потому, что его родители выложили дополнительные деньги, чтобы он родился с этими гадкими фиолетовыми глазами, каким-то образом имеет право на каждую идиотскую девчонку в кампусе.

Не говоря уже о том, что у нее было кольцо на пальце. Не говоря уже о том, что я провел четыре года, любя ее, заботясь о ней — я переехал в этот кишащий деревенщинами колледж третьего уровня РАДИ НЕЕ. А теперь она ведет себя так, будто я виноват в том, что предположил, что мы не собираемся спать с другими людьми.

Это были ее точные слова: «Ты не говорил, что хочешь, чтобы это было закрыто. Так откуда мне было знать?».

О, она знала. Она чертовски хорошо знала, что я чувствую. А теперь я позабочусь о том, чтобы она никогда этого не забыла. Я собираюсь очень ясно дать ей понять, что она облажалась. Я сотру Мэдисон Винсент с лица земли. У нее не будет разрешения ходить в продуктовый магазин к тому времени, когда я закончу с ее учетной записью АВА, не говоря уже о полномочиях, чтобы остаться в школе. Словно ее никогда и не было…

— Эй! Ты все еще здесь?

Мэтт уже почти час горбился над своим столом, его пухлое лицо сморщилось от усилий, которые потребовались, чтобы изложить свое эссе словами, понятными доктору МакГиллу.

Его сосед по комнате, Шон, только что вернулся из продуктового магазина. Красно-белые сумки были разбросаны по шестистам квадратным футам, которые они называли своим домом. Пакеты «SuperCrisps», тюбики «SuperSweets» и банки с ультраэнергетической пеной «SuperBoost» валялись на кровати Мэтта.