Аномалия Дорадо

– Ничего кроме того, что уже известно.

– А именно? – настаивал Клим.

– Они… – полковник замялся, – неконтактные.

– То есть?! – внутри у Клима все похолодело, руки задрожали.

– Скоро сами увидите, – пообещал Леванов.

При этих словах Зоя обернулась к нему и проговорила ледяным голосом:

– Повторяю еще раз, командир, я против посадки, пока точно не выясним, что произошло.

– Боюсь, мы никогда этого не выясним, если не увидим все своими глазами, не обследуем пострадавших и не изучим записи бортовых компьютеров «Альтаира», – возразил Леванов. – Именно для этого мы здесь, по этой причине с нами физик и психолог.

Он указал на ученых. Гадот ответила ровно:

– Я не могу подвергать жизнь экипажа такому риску.

– Вы понятия не имеете, капитан, о каком риске идет речь. В любом случае на нас будут бронескафандры. Я беру ответственность на себя.

Женщина сжала тонкие губы и проговорила:

– Дождемся результатов с разведзондов.

С этим она резко развернулась и направилась к свободной ячейке. Клим посмотрел ей вслед, и ему показалось, что волосы ее взлетели, словно черные крылья ворона.

Клим перевел взгляд на полковника, тот стоял с полуприкрытыми глазами и что-то нашептывал; посмотрел на Соиру – та пожала плечами.

Прошло минут пять, прежде чем офицер открыл глаза – в них промелькнула растерянность – и проговорил:

– Контакт с разведзондами потерян…

– Как это? – Клим вскинул брови.

Леванов не ответил, обернулся к капитану. Та поднялась из ячейки и бросила взгляд на командира.

– Я говорила, посадка рискованна, – сказала она, подходя ближе.

– Она права, садиться опасно, – шепнул психологу Клим.

– И что? – та скептически скривила губы. – Нам что, теперь лететь обратно?

– Последнее сообщение от зондов перед потерей контакта, – говорил Леванов, – патогенные микроорганизмы, как и вредные химические соединения, отсутствуют; радиационный фон в норме; инородных биологических объектов нет…

– Однако на связь они больше не выходят.

– Именно поэтому посадка необходима, – заключил полковник, – иначе мы никогда ничего не узнаем. Сажайте капсулу, капитан!

6

Форпост «Ксифия» представлял собой огороженную силовым барьером территорию в несколько десятков квадратных километров. Большую ее часть занимал космодром с прилегающими к нему ангарами для боевых капсул и разведывательных и исследовательских зондов. Отдельной группкой теснились лаборатории, а также склады с аккумуляторами и топливом. За пределами ограды виднелись площади, подготовленные к жилой застройке. Планета в целом выглядела вполне по-земному, ландшафтом и растительностью напоминая восточно-европейские равнины. Разве что в небе сияло не ласковое желтое солнце, а огромный бело-голубой шар – настолько яркий, что даже после терроформирования и установки геофильтров прогулка днем без темных очков могла стоить ортодоксу зрения. Потому и фауна населяла эту планету слегка модифицированная – настолько, насколько позволяли моральные каноны Земли, четко обозначенные Советом по гуманизму и нравственности.

«Орион» опустился на графеновое поле неподалеку от одноэтажного здания командного центра и диспетчерской – оно смотрело фасадом на космодром. На его крыше трепетал традиционный флаг Земной ортодоксии: витрувианский человек в обрамлении пшеничных колосьев, изображенный на фоне земного шара. Экипаж капсулы, а также Леванов, Клим и Соира в бронескафандрах покинули аппарат и медленно приближались ко входу в здание. Клим, вопреки ожиданиям, не чувствовал скованности в движениях, скафандр сидел на нем как вторая кожа, надежно защищая от любых вредных или враждебных воздействий. Сквозь затемненный визор шлема он с любопытством глядел по сторонам, но не замечал ничего необычного или опасного. По спине бежал холодок, когда он думал о том, что через несколько минут встретит дочь и наконец узнает, что с ней произошло.

Отряд неспешно приближался к цели. Когда до двери осталось метров пятьдесят, Клим услышал по нейросвязи голос капитана:

– А вот один из разведчиков.

Она указала на темно-серую сферу диаметром с локоть, застывшую над крышей здания. Вторая точно такая же обнаружилась на графеновом поле прямо перед дверью. Обе – без малейшего движения.

– Сигнальные огни включены, – прокомментировал один из членов экипажа.

В самом деле, на обоих аппаратах мерно мигали красные огни, но при этом даже висящий в воздухе не подавал никаких иных признаков жизни. Однако, выходит, антигравы работают, раз он не падает?

Учээсовцы и ученые несколько секунд рассматривали разведчиков – те пребывали в полной неподвижности, – после чего полковник махнул рукой и повел отряд дальше.